Современное устройство российской политики и по форме, и по содержанию существенно отличается не только от структур советской эпохи. Политическая система пережила целую серию изменений и кризисов, менялись центры власти, политические партии и сама Конституция. Однако в итоге российская политика приобрела два фундаментальных качества, определяющих её на сегодняшний день – и гибкость, и устойчивость одновременно.
Историю политической системы постсоветской России можно отсчитывать от трёх ключевых точек, на выбор.
Это может быть июнь 1990 года – тогда Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете России и провозгласил приоритет республиканских законов над общесоюзными. С не меньшим основанием началом новой истории можно считать и провал августовского путча 1991-го, и декабрь того же года, когда Борис Ельцин поставил подпись под Беловежскими соглашениями, завершив тем самым историю СССР. Наконец, за «нулевую точку» можно принять октябрь 1993-го, когда бескомпромиссное противостояние двух ветвей власти завершилось сломом остатков советской системы – и принятием Конституции, действующей по сей день.
Не совсем советская власть в не самой равноправной республике
Созданный в 1922 году СССР формально был – как следовало из его названия – равноправным союзом государств, управляемых Советами. Поскольку принцип разделения властей отрицался как буржуазный, Советы считались одновременно законодательными, распорядительными и контрольными органами, по брежневской Конституции 1977 года.
Считается, что пирамида советской власти – от сельсоветов до Верховного Совета СССР – была лишь ширмой, которая маскировала истинную, негласную власть: партийную вертикаль от генерального (или первого) секретаря ЦК КПСС через первых секретарей компартий республик – до райкомов, горкомов и парторганизаций в цехах и колхозах. Роль Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) была прописана в 6-й статье Конституции Союза ССР и в аналогичных – также шестых статьях конституций союзных республик, не исключая и Основного закона РСФСР 1978 года. Партия определялась как «ядро политической системы, государственных и общественных организаций».
Если власть в СССР была не вполне советской (но властью партноменклатуры), то союз республик был не вполне равноправным. Крупнейшая и промышленно наиболее развитая составная часть Союза – РСФСР – не имела важнейшего атрибута, которым обладали остальные республики: от Белорусской до Эстонской. У России не было собственной компартии. Отсутствие других важных атрибутов формального суверенитета – от столицы до собственной Академии наук – лишь дополняло «ущербность» самой большой республики Союза.
К 1985 году СССР подошёл в состоянии глубокого экономического и идейного кризиса. Эрозия позднесоветской политической системы началась двумя-тремя годами позже – когда под лозунгом «больше социализма, больше демократии» и возвращения к ленинским нормам руководство партии и правительства начало перестраивать советскую власть.
В 1988 году после XIX партконференции по инициативе генсека Михаила Горбачёва учрежден новый высший орган власти – Съезд народных депутатов СССР. На первый союзный Съезд было избрано более двух тысяч делегатов, из них менее половины – по квоте от КПСС, комсомола и т. д. Впервые с разгона Учредительного собрания в стране появилась легальная парламентская оппозиция – Межрегиональная депутатская группа, к которой примкнул попавший в опалу член ЦК КПСС Борис Ельцин. В 1990 году советская система фактически лишилась своего стержня – была отменена 6-я статья Конституции о руководящей и направляющей роли партии.
По мнению многих историков и непосредственных участников событий, политическую драму 1988-1991 годов определяло противостояние Горбачёва (которого в 1990 году Съезд народных депутатов избрал президентом СССР) и Ельцина.
Последний в 1990-м стал спикером Верховного совета России, а в июне 1991-го прямым голосованием был избран президентом РСФСР. Как уже говорилось выше, летом 1991 года Съезд народных депутатов РСФСР принимает декларацию о госсуверенитете России. Начинается «война законов» России и союзного центра. «Горбачёв захотел стать президентом, потом Ельцин захотел, потом лидеры автономий, вроде Якутии, в составе РСФСР тоже захотели стать президентами. Отсюда всё и пошло», – рассказывал бывший спикер Верховного совета России Руслан Хасбулатов.
Конфликт Ельцина и Верховного совета
Российская Федерация 1992-1993 годов, как и её предшественник – «Союз нерушимый», отличалась противоречивостью и двойственностью политической системы. Если в СССР параллельно существовали советская и партийная вертикали власти, то ранняя РФ была одновременно и парламентско-президентской республикой, и Советским государством. Действовала Конституция 1978 года с бесчисленными поправками – о полномочиях президента, о разделении властей, о многопартийности и т. д.
Президент де-юре считался не главой государства, но главой исполнительной власти, правда, с широкими полномочиями. Высшим органом власти по-прежнему провозглашался Съезд народных депутатов, который формировал Верховный совет, работавший между съездами. За стабильностью политической системы должен был присматривать Конституционный суд, учреждённый в октябре 1991-го.
На фоне шоковой терапии 1992 года, ваучерной приватизации и других социально-экономических пертурбаций в России разворачивалось противостояние законодательной власти – Съезда и Верховного совета (которые выступали за более умеренный вариант рыночных реформ), и власти исполнительной в лице президента и правительства.
«Какая сила затянула нас в эту черную полосу? Прежде всего – конституционная двусмысленность. Клятва на Конституции, конституционный долг президента. И при этом его полная ограниченность в правах», – сетовал Ельцин в «Записках президента», изданных в 1994 году. «Всевластный орган, унаследованный от рухнувшей советской власти, был по своей структуре и полномочиям радикально далёк от настоящего парламента и изначально несовместим со сколько-нибудь последовательным и интенсивным реформаторством», – передавал бывший советник Ельцина Сергей Станкевич точку зрения президентского окружения.
Те же, кто оппонировал Ельцину, считали, что исполнительная власть выбрала деструктивный курс. «Мы с Ельциным работали, у нас были нормальные взаимоотношения, нам неоднократно приходилось друг друга выручать, наши судьбы переплелись в последние три года: именно мы в основном и тянули этот воз – страну», – вспоминал ситуацию 1991-го – начала 1992 года Хасбулатов в интервью «Московскому комсомольцу». Он подчеркнул, что «никак не допускал трагического развития событий».
Первый и последний вице-президент России Александр Руцкой, выбравший сторону Верховного совета, уверял, что законодательная власть отнюдь не была тормозом реформ, но видела их иначе. «Одним нужен был рынок и приватизация для растаскивания и незаконного присвоения себе национального достояния страны, другим – реформы поэтапного перехода к рыночной экономике социальной справедливости, – рассказывал Руцкой. – В 1993 году ни одно заседание Верховного совета, Съезда народных депутатов не проходило без выяснения отношений двух ветвей власти по этому вопросу».
Противостояние властей вылилось в осенний кризис 1993 года. Исполнительная ветвь силой продавила свой вариант реформы – переход к суперпрезидентской республике вместо парламентско-президентского правления, которое в своих проектах предлагал Верховный совет. Для этого пришлось в полную силу применить административный ресурс. Указом № 1400 от 21 сентября Ельцин распустил Съезд народных депутатов и Верховный совет. Решение сломать прошлую политическую систему было обосновано необходимостью «преодоления паралича государственной власти».
Конституционный суд признал решение Ельцина противозаконным, ведь по Основному закону президент не имел права распускать органы законодательной власти. Ободрённый Верховный совет объявил президенту «отрешение от власти» – импичмент.
Попытка судебной власти привести кризис к нулевому варианту – Ельцин отзывает свой указ о роспуске парламента, а Верховный совет немедленно отменяет своё решение – не увенчалась успехом. Результатом происходящего стали трагические события 3-4 октября 1993 года в Москве. Конституционный кризис перерос в акты прямого насилия между сторонниками Верховного совета и президента Ельцина. Столкновения при штурме сторонниками Верховного совета зданий столичной мэрии и телецентра «Останкино», обстрел из танков Белого дома (здания на Краснопресненской набережной, где тогда располагался российский парламент – Верховный совет) и другие кровавые инциденты унесли жизни 124 человек – по официальным данным. Победителем вышел президент Ельцин и его сторонники – в значительной мере благодаря тому, что на их стороне в итоге оказались армия и спецслужбы. После этой трагедии страна на несколько месяцев оказалась в полном правовом вакууме. Старая Конституция уже не действовала, новая ещё не была принята.
Проект нового Основного закона, который подготовило Конституционное совещание под эгидой петербургского мэра Анатолия Собчака, вице-премьера Сергея Шахрая и правоведов Сергея Алексеева и Леонида Мамута, был опубликован 10 ноября 1993-го. А уже 12 декабря состоялось всенародное голосование по Конституции. Более 58 млн голосов разделились следующим образом: за высказались 58,4%, против – 41,5%.
В тот же день прошли и первые выборы в Госдуму, а также первые и последние прямые выборы в Совет Федерации. Переходные положения новой Конституции подразумевали, что обе палаты Федерального собрания (так стал называться новый парламент России) в первый раз будут избираться не на четыре, а на два года.
«Выборы были для действующей власти делом, вообще говоря, второстепенным, – отмечает профессор факультета социальных наук Высшей школы экономики, доктор политических наук Святослав Каспэ. – Первым по значимости был референдум по Конституции, а выбирали – парадоксальным образом – тот представительный орган, который на момент выборов ещё никак не был узаконен и мог быть узаконен только вместе с Конституцией. Как, впрочем, и вся конструкция Российского государства».
К слову, отметим, что в структуре власти, предусмотренной новой Конституцией, отсутствовали две должности, существовавшие в Конституции старой. В России больше не стало вице-президента (должности, которую занимал Руцкой) и главы парламента (должности, которую занимал Хасбулатов как председатель двухпалатного Верховного совета; отныне эта позиция была «разнесена» между спикерами Госдумы и Совета Федерации – верхней и нижней палат Федерального собрания).
Выборы в Государственную думу первого созыва (или в пятую Думу, если считать дореволюционные созывы) стали началом ныне существующей партийной системы. Решением Ельцина от 4 и 6 октября под запрет попали силы, поддержавшие Верховный совет – движение «Трудовая Россия», Фронт национального спасения и прочие. Но в легальном поле оставались ЛДПР (партия Владимира Жириновского была зарегистрирована ещё в 1989 году как Либерально-демократическая партия Советского Союза) и Коммунистическая партия (КПРФ), созданная – или, точнее, воссозданная – в феврале 1993-го.
По результатам выборов в Госдуму на первом месте оказалась ЛДПР с 22,9%, что стало своего рода сенсацией. В историю вошла фраза демократического публициста Юрия Карякина: «Россия одумайся, ты одурела!». КПРФ Геннадия Зюганова вышла на третье место с 12,4%, ещё почти 8% получила блокировавшаяся с КПРФ Аграрная партия России. Первая партия власти – «Выбор России» во главе с Егором Гайдаром – получила 15,5% голосов и 64 депутатских мандата. Явные оппоненты правительства (если приплюсовать к ним социал-либералов из «Яблока» Григория Явлинского) получили в сумме 170 депутатских мест.
«Результат этих выборов (так называемая победа ЛДПР, то есть первое место при голосовании по спискам – 22,9%) для многих стал грандиозным шоком, – отмечал профессор Каспэ. – Шок был вызван элементарным непониманием того, как устроена демократическая электоральная политика... Хотя можно было бы и догадаться, что граждане, измученные испытаниями переходного периода, ставшие свидетелями пальбы и бойни в центре Москвы, воспользуются возможностью проголосовать против обеих противоборствовавших сторон, призвать чуму на оба этих дома». Этим и можно объяснить то, что ЛДПР, не участвовавшая в противостоянии, получила первое место.
Сдержки и противовесы
По планам властей, устойчивость политической системы второй половины 1990-х должно было обеспечивать то, что тогда было принято называть «системой сдержек и противовесов». Фактически же Кремль находился в более-менее постоянном клинче с Охотным Рядом (местом, где отныне располагается Государственная дума), часто торпедировавшим президентские и правительственные инициативы.
Такое положение дел сложилось по итогам выборов в Госдуму второго созыва в декабре 1995-го. Тогда, напомним, первое место получила КПРФ (22,3% и 157 мандатов в общей сложности). ЛДПР Жириновского выступила куда скромнее в сравнении с дебютом, но заняла второе место – почти 12% и 51 депутатское место. Партия власти «Наш дом – Россия» (НДР) во главе с премьером Виктором Черномырдиным оказалась лишь третьей (чуть более 10% голосов, но, правда, 55 депутатов, с учётом одномандатников). В парламент также прошло «Яблоко». Аграрии и бывшая партия власти «Демвыбор России – Объединённые демократы» Гайдара не преодолели пятипроцентный барьер при голосовании по партспискам, но попали в Госдуму благодаря одномандатникам. В целом специалисты называют Думу созыва 1995–1999 годов «красной», по аналогии с «красным поясом» – группой регионов в Черноземье, на юге России и в Сибири, где у власти находились губернаторы-коммунисты.
Куда более серьёзным испытанием для устойчивости политической системы 1990-х принято считать вторые выборы президента России июня–июля 1996 года. В канун выборов рейтинг Ельцина колебался на отрезке 6-8%. Победа над основным оппонентом – лидером КПРФ Геннадием Зюгановым – казалась невозможной.
По воспоминаниям современников, за введение ЧП и перенос выборов на неопределённый срок ратовал силовой блок в окружении Ельцина: глава Службы безопасности президента Александр Коржаков, директор ФСБ Михаил Барсуков и вице-премьер Олег Сосковец, первый глава избирательного штаба Ельцина. Но от такого сценария было решено отказаться. «Силовиков» отодвинули от руководства кампанией (газета «Коммерсант» назвала это событие «штабным переворотом»), а во главе избирательной кампании поставили Анатолия Чубайса, представителя «либеральной группы».
Полугодом раньше Чубайс потерял пост вице-премьера – Ельцин ставил ему в вину провал черномырдинской НДР на выборах 1995 года. Тогда-то и прозвучала сакраментальная фраза: «Виноват Чубайс!». Но в президентской кампании ставка была сделана на боязнь «коммунистического реванша», которую испытывал и бизнес, да и многие граждане (учитывалось, что ядерный электорат Зюганова составлял лишь около трети избирателей, остальные колебались). Первая пиар-кампания федерального уровня запомнилась акцией «Голосуй или проиграешь!» с участием поп-артистов, рок-звёзд и первых рэперов. Также нельзя не упомянуть выпуск газеты «Не дай Бог!» и антизюгановский слоган «Купи еды в последний раз!» – с намеком на продуктовый дефицит последних лет СССР.
16 июня 1996 года по итогам первого тура Ельцин получил 35,3%, оторвавшись от Зюганова чуть более чем на 3% (лидер КПРФ набрал 32%). Между двумя турами произошла, по сути, последняя схватка между сторонниками силового продления первого срока президента – и теми, кто считал, что надо действовать по букве Конституции. 19 июня сотрудник предвыборного штаба Ельцина, близкий к Чубайсу бизнесмен Аркадий Евстафьев был задержан на выходе из Белого дома (здания правительства на Краснопресненской набережной) при попытке вынести коробку из-под ксерокса с 538 тыс. долларов. Тогда же взяли руководителя акции «Голосуй или проиграешь!», предпринимателя Сергея Лисовского. Коржаков обвинил задержанных в расхищении средств, о чём сам экс-глава президентской охраны писал в изданной в 1998-м книге «Борис Ельцин: от рассвета до заката». Схватка закончилась победой линии Чубайса. Коржаков, Барсуков и Сосковец были уволены, а Чубайс через некоторое время занял кресло главы администрации президента.
Популярный военачальник, гвардии генерал-лейтенант Александр Лебедь, получивший в первом туре третье место и 14,5%, как лидер «третьей силы» призвал поддержать Ельцина. Через два дня после первого тура Лебедь был назначен секретарём Совбеза России «с особыми полномочиями» и помощником президента по нацбезопасности.
Объявленные результаты второго тура (3 июля) принесли однозначную победу Ельцину – 53,8% против 40,3% у Зюганова. Сторонники левой оппозиции впоследствии не раз вели речь о подтасовке результатов и говорили о нелегитимности Ельцина. Сам Зюганов делал подобные заявления в последующие десятилетия. Но отметим, что сразу после выборов 1996 года лидер коммунистов не пытался оспорить их итоги.
КПРФ отчасти взяла реванш на региональных выборах – приведя к власти несколько десятков губернаторов «красного пояса», которые одновременно проводили свою волю в Совете Федерации. С 1995 по 2001 год губернаторы и спикеры законодательных собраний одновременно были и сенаторами.
После стресс-теста 1996 года политическая система до конца века сохраняла статус-кво «сдержек и противовесов». Впрочем, нельзя не упомянуть мировой финансовый кризис 1997 года, который аукнулся в России «чёрным вторником» – дефолтом августа 1998-го. На политическом уровне кризис проявился в нежелании Госдумы в сентябре 1998-го вновь утверждать Черномырдина на посту премьера. После двух отказов депутатов дело шло к роспуску парламента и вызывало «призрак 1993-го». Но Ельцин согласился на компромиссную кандидатуру Евгения Примакова на посту премьера.
С другой стороны, потерпела неудачу попытка КПРФ при поддержке «Яблока» в 1998-1999 годах объявить импичмент Ельцину. Ни одно из обвинений не получило требуемого по Конституции квалифицированного большинства голосов депутатов.
С августа 1999 года главным внешним вызовом для политической системы России стала начавшаяся вторая чеченская кампания.
На фоне обострения боевых действий на Кавказе Ельцин принимает решение назначить директора ФСБ Владимира Путина исполняющим обязанности премьер-министра. «Как мне потом признавался Владимир Владимирович, в тот момент он совершенно не думал ни о своей политической карьере, ни о будущем президентстве. Новый премьер решил использовать предоставленные ему, как он думал, два-три месяца для решения одной-единственной задачи – спасения Федерации, спасения страны», – отмечал Ельцин в книге «Президентский марафон», вышедшей в 2000 году.
В последние месяцы 1999-го, в канун думских выборов, обострилось ранее наметившееся противостояние между двумя элитными группами. Окружению Ельцина, которое тогда называли «семьёй» (связывая с дочерью президента Татьяной Дьяченко и её мужем Валентином Юмашевым), оппонировала «фронда». Это были политическое объединение «Отечество» во главе с мэром Москвы Юрием Лужковым и блок «Вся Россия», в который вошли региональные тяжеловесы: президент Татарстана Минтимер Шаймиев, его башкирский и ингушский коллеги Муртаза Рахимов и Руслан Аушев, а также губернатор Петербурга Владимир Яковлев. Во главе объединившегося блока «Отечество – Вся Россия» (ОВР) встал недавний премьер Евгений Примаков.
Главной интригой выборов в Госдуму третьего созыва было – сможет ли избирательный блок «Медведь» (впоследствии блок и партия «Единство») во главе с создателем и руководителем МЧС Сергеем Шойгу одолеть ОВР, считавшийся фаворитом. Пожалуй, главным фактором, предопределившим успех «Единства» на выборах, стало то, что партию поддержал и. о. премьера Путин. По итогам голосования 19 декабря 1999 года на первое место вышла КПРФ (24,2%), «Единство» отстало от коммунистов на считаный процент (23,3%), блок ОВР получил третье место и 13,3%.
Немного забегая вперед, отметим, что через два года ОВР и «Единство» объединились в «Единую Россию». Так партия власти получила свыше ста мандатов. Впервые с 1993 года в Думе образовалось конструктивное большинство, не торпедирующее инициативы правительства. Тогда же зародилась большая парламентская тройка ЕР – КПРФ – ЛДПР, существующая и по сей день. Ещё одной особенностью Думы 1999–2003 годов стало то, что в парламент в последний раз по партийным спискам прошли либеральные партии – «Союз правых сил» (8,5%) и «Яблоко» (5,9%).
Через несколько дней после выборов, в конце 1999 года, Путин опубликовал первый программный текст в статусе политика федерального уровня. В статье «Россия на рубеже тысячелетий» и. о. премьера обозначил приоритеты, почти немыслимые для прежнего политического дискурса: «патриотизм», «державность», «государственничество», «социальная солидарность», «сильное государство».
Под Новый год, 31 декабря 1999 года, Ельцин объявил о своей досрочной отставке. В знаменитом телеобращении первый президент в том числе сказал: «Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми лицами, с новыми – умными, сильными, энергичными – людьми. А мы – те, кто стоит у власти уже многие годы, – мы должны уйти».
Календарный XXI век начался 1 января 2001-го. Новая политическая эпоха в России наступила годом раньше.
«Сшивание» страны и равноудаление олигархов
Мартовское голосование 2000 года зафиксировало кредит доверия общества и. о. премьера Путину (который шёл на президентские выборы как внепартийный самовыдвиженец). При явке почти в 70% Путин получил почти 53%, победив в первом туре. Ближайшие соперники – коммунист Геннадий Зюганов и лидер «Яблока» Григорий Явлинский – набрали 29,2% и 5,8% соответственно.
Первый президентский срок Путина начался с реформ, призванных политически «сшить» страну, которая до этого находилась в затянувшемся периоде полураспада. Не будем касаться борьбы с наиболее явной сепаратистской и террористической угрозой. Достаточно упомянуть, что широкомасштабные войсковые операции в Чечне завершились уже к весне 2000 года, и мятежный регион начал постепенно возвращаться в конституционное поле России.
В мае новый глава государства учреждает семь федеральных округов, которые объединяют субъекты Федерации по региональному признаку, и вводит институт президентских полномочных представителей в округах. Показательно, что пятеро из семи полпредов были связаны с силовыми структурами – армией, МВД или ФСБ.
В августе 2000-го федеральный центр приструнил «региональных баронов» – после реформы Совета Федерации в верхней палате вместо губернаторов и спикеров заксобраний стали заседать назначенные представители от регионов. Месяцем позже для глав республик и губернаторов был создан Госсовет. Но он, в отличие от Совфеда, не законодательный, а лишь законосовещательный орган, чьи полномочия были отражены в Конституции только в 2022 году.
Новый закон о партиях 2001 года был призван укрепить, сделать более ответственными политические силы – и одновременно «национализировать» их. Новые требования предполагали, что партия должна иметь региональные отделения более чем в 50% субъектов, насчитывать не менее 50 тысяч членов и располагать руководящими органами на территории России.
2000–2003 годы прошли под знаком «равноудаления олигархов» – то есть исключения сращивания крупного капитала с политической системой страны. Вмешательство бизнеса в политику было обыденным делом во вторую половину 1990-х, со времен так называемой семибанкирщины – неформального и непубличного объединения богатейших бизнесменов для координации своих действий и влияния на государство. Так, например, миллиардер Владимир Гусинский поддерживал, в том числе через принадлежавший ему телеканал НТВ, блок Примакова – Лужкова, а бизнесмен Борис Березовский считался близким к ельцинской «семье». Ещё будучи кандидатом в президенты, зимой 2000-го Путин заявил на встрече с доверенными лицами – необходимо добиться «равноудалённого положения всех субъектов рынка от власти». «Шумное разрушение медиаимперии Владимира Гусинского, тихое выведение из оборота Бориса Березовского и демонстративное устранение со сцены Михаила Ходорковского – в результате этих действий понятие «олигарх» фактически перестало быть актуальным», – отмечал в 2008 году историк и политолог Юрий Гиренко.
Все перемены, призванные укротить хаос 90-х, были первыми шагами по стабилизации системы, в развитие тезиса, который Путин высказал в статье «Россия на рубеже тысячелетий»: «Россия исчерпала свой лимит на политические и социально-экономические потрясения, катаклизмы, радикальные преобразования».
Под знаком стабилизации прошли и выборы в Госдуму 2003 года, в которых впервые участвовала «Единая Россия» (37,5%), а КПРФ и ЛДПР получили поровну – примерно 12%. Первая попытка объединить левопатриотические и консервативные силы, альтернативные КПРФ и ЛДПР, привела к появлению блока «Родина». На выборах он набрал около 9%. Либералы из СПС и «Яблока» в последний раз в новейшей истории провели своих представителей по одномандатным округам. В последующих созывах либеральные политические силы не были представлены в российском парламенте даже в этой форме.
Путинское большинство заявляет о себе
В первой половине нулевых социологи и политологи фиксируют появление путинского большинства. «Резкий рост рейтинга Владимира Путина после его избрания президентом в марте 2000 года заставил специалистов задуматься над описанием социальной базы нового президента… По данным исследования группы «Циркон», проведённого во время первого президентского срока, электорат Путина включал в себя представителей практически всех слоёв населения», – отмечалось в докладе Центра политического анализа 2014 года.
Общим, по мнению аналитиков, стал запрос на стабильную, эволюционную трансформацию политической системы и защиту того благополучия, которого многие россияне достигли к 2000–2005 годам. Если в начале 2000-х считалось, что путинское большинство – консенсус всех групп населения, кроме ядерного электората КПРФ, то «позже будет заметна трансформация этого электората – и коммунистический избиратель, и избиратель либеральных вождей уже через несколько лет массово отдаст свой голос за Путина», – отмечали в ЦПА.
Практическим выражением феномена путинского большинства стали президентские выборы в марте 2004 года, когда действующий глава государства был переизбран с 71% голосов, а Зюганов и Жириновский не стали выставлять свои кандидатуры. Коммунист Николай Харитонов тогда набрал 13%, а выдвиженец ЛДПР Олег Малышкин – 2%, меньше чем условный кандидат «Против всех».
Важнейшим внешним вызовом для стабильности политической системы по-прежнему оставалась террористическая угроза. Чудовищный теракт в Беслане 1-3 сентября 2004 года, жертвами которого стали более 330 человек, потребовал решительности от власти. «Однако одного сострадания, слёз и слов поддержки со стороны представителей власти совершенно недостаточно. Необходимо действовать. Повышать эффективность органов власти в решении всего комплекса стоящих перед страной проблем», – сказал Путин на расширенном заседании правительства с участием губернаторов 13 сентября 2004 года. В программе мер, предложенных тогда президентом, можно выделить две политические инициативы.
Первая – отмена прямых выборов глав регионов, в связи с необходимостью укрепления вертикали центр – регионы для более эффективного противодействия террористической угрозе. Вторая мера – создание Общественной палаты как органа «обратной связи» и контроля граждан за действиями власти. «Начиная с 2005 года террористическая волна на территории России пошла на спад. Нет, терроризм не исчез… Но никакого сравнения с остротой угрозы, которая имела место в начале путинского президентства, сегодня нет», – писал политолог Юрий Гиренко в 2008-м.
К этому же времени относится и думская реформа, которая предусматривала, что выборы в нижнюю палату будут идти только по партспискам, а одномандатные избирательные округа отменяются. Отсекающий барьер для партий повысился с 5% до 7%. По сути, эти новшества стали продолжением развития законодательства о партиях.
В целом 2005–2007 годы характеризуются оформлением в стройную систему внутренней политики и попытками сформулировать, по сути, идеологию государства. При этом запрет на общеобязательную идеологию, прописанный в Конституции-1993, оставался незыблемым.
Партия власти – «Единая Россия» – укрепляла ряды за счёт губернаторов и глав республик. К 2007 году в партии состоят уже 70 из 86 глав регионов. Одновременно большая тройка мейнстримных политических сил превратилась в четвёрку. В августе 2006 года «Родина», «Партия жизни» спикера Совета Федерации Сергея Миронова и Партия пенсионеров объединяются в «Справедливую Россию», которая выдвинула идею «социализма XXI века».
В это же время выдвигается и начинает обсуждаться концепция «суверенной демократии», которая предполагает независимость в определении пути политического развития страны при опоре на мнение большинства.
С такими итогами страна подошла к избирательному циклу 2007-2008 годов. Декабрьские выборы в Госдуму пятого созыва сформировали четырёхпартийную систему: на первом месте «Единая Россия», чей список возглавлял Владимир Путин (64%), далее с большим отрывом (11,6%) КПРФ, следом ЛДПР (8,4%) и дебютировавшая демо-социалистическая «Справедливая Россия» (7,7%).
Тандем
Президентские выборы 2008 года прошли в рамках установленного Конституцией порядка, который требует: президент может занимать свой пост не более двух сроков подряд. Предложения отменить это ограничение и разрешить действующему главе государства идти на третий срок, которые исходили от многих политиков и деятелей культуры, от Сергея Миронова до Никиты Михалкова – не прошли.
Кандидатом в президенты от партии власти стал беспартийный первый вице-премьер, куратор национальных проектов Дмитрий Медведев, поддержанный «Единой Россией» (ранее в экспертных кругах в качестве вероятных кандидатов обсуждались две кандидатуры – Медведев и первый замглавы кабмина Сергей Иванов, отвечавший за «оборонку»). На выборах 2 марта 2008 года Медведев получил 70,2%, Зюганов – 17,7%. Жириновский, баллотировавшийся уже в четвёртый раз, набрал 9,2%.
Произошло то, что в политологическом сообществе назвали рокировкой: куратор нацпроектов Медведев стал главой государства, Путин занял пост премьер-министра, взяв на себя в том числе и национальные проекты. На четыре года установилась система, которую в политологической среде называли «тандемом».
Стабильность, которую продемонстрировала политическая система, позволила продолжить её развитие. В ноябре 2008 года Конституция была изменена в той части, которая касается полномочий президента и Госдумы. Тогда было установлено, что с выборов 2012 года полномочия президента продлеваются с четырёх до шести лет, а начиная с думской кампании 2011 года срок полномочий нижней палаты парламента будет составлять не четыре, а пять лет.
В 2010 году определённые послабления появились в законодательстве о партиях. Планку минимальной численности партии снизили с 50 000 до 40 тысяч членов. Был также установлен своего рода бонус для малых партий – если они набирают 5%, то это гарантирует им получение одного мандата. Дабы сделать взаимодействие ветвей власти более эффективным, в практику введены обязательные отчёты правительства перед Госдумой. Соответствующая поправка по инициативе президента Медведева была утверждена в декабре 2008-го.
В сентябре 2011 года по итогам съезда «Единой России» было принято решение: Путин выдвигает кандидатуру на президентских выборах – 2012, а в случае его победы пост премьера переходит Медведеву.
«Болотная» как тест на устойчивость
Выборы в Госдуму шестого созыва в декабре того же года зафиксировали окончательное оформление парламентской четверки: ЕР, КПРФ, СР и ЛДПР. Вместе с тем вслед за думской кампанией политической системе пришлось пережить очередной стресс-тест: выступления несистемной оппозиции зимы-2011 – весны-2012. «По прошествии пяти лет с момента событий, которые вошли в историю как «Болотная» или «белые ленты», можно уже с уверенностью сказать, что главным итогом произошедшего стала качественная трансформация отношений между тремя важнейшими составляющими российской политической системы: властью, оппозицией и гражданским обществом», – в 2016 году отмечала политобозреватель Ирина Алкснис. По оценке эксперта, общество – точнее, политически активная его часть – продемонстрировало запрос на перемены, а власть услышала запрос граждан. Что же до вождей несистемной оппозиции, то они не продемонстрировали ни договороспособности, ни даже способности находить общий язык друг с другом.
2 мая 2012 года Медведев накануне завершения своих президентских полномочий утверждает новые изменения в политической системе. В том числе было объявлено о возвращении прямых выборов губернаторов.
Политическая система сохранила устойчивость, что и показали президентские выборы 2012 года, на которых Путин получил 63%. Помимо уже традиционных кандидатов – Зюганова и Миронова с их левыми программами и державника-патриота Жириновского, в этот раз баллотировался миллиардер Михаил Прохоров, представивший умеренно-либеральную повестку (он вышел на третье место с 7,9%). Забегая вперед, заметим, что в ходе следующего избирательного цикла (в 2018 году) на умеренно-либеральную нишу претендовали сразу три кандидата: Ксения Собчак, Григорий Явлинский и Борис Титов. Но судя по низким результатам – 1,68%, 1,05% и 0,76% соответственно, «случай Прохорова» не стал началом сколь-нибудь серьёзного системно-либерального тренда.
Добавим, что после завершения избирательного цикла, в октябре 2012 года Путин уже в качестве президента подписал закон, который установил новый единый день голосования (ЕДГ). Отныне региональные и местные выборы назначаются на второе воскресенье сентября. В годы, на которые приходятся выборы президента или депутатов Госдумы, одновременно с этим голосованием проходит и ЕДГ – выборы в регионах и на местном уровне.
Единый день для региональных выборов в России появился гораздо раньше, еще в 2004 году, по инициативе тогдашнего главы ЦИК Александра Вешнякова. Но в 2004–2012 годах единый день не имел отношения к федеральным кампаниям.
От крымского консенсуса – к донбасскому
Президентские выборы 2012 года подтвердили доверие общества Путину, впервые избранному на шестилетний срок. Голосованию предшествовала публикация серии предвыборных статей. В одной из них – «Демократия и качество государства» – Путин подводил итог прошедшему десятилетию. «Общество прошло трудный процесс взросления, – заметил он. – И это позволило нам всем вместе вытащить страну из трясины. Реанимировать государство. Восстановить народный суверенитет – основу подлинной демократии».
Начало третьего срока Путина было отмечено двумя тенденциями. С одной стороны, шло укрепление силовой составляющей для обеспечения национальной безопасности, о котором говорил президент. Поддерживался курс на суверенизацию, во-первых, гражданского общества (в 2012-м был принят закон об НКО-иноагентах), а во-вторых, управленческого класса, депутатов и военных – с 2013 года им запрещено иметь иностранные счета.
С другой стороны, власть становилась более открытой – у граждан появилась возможность обсуждать законопроекты онлайн и вживую на площадках Общероссийского народного фронта. В 2013 году прошла либерализация партийной системы – планка численности, необходимой для регистрации, была понижена до 500 человек.
На рубеже 2013-2014 годов на внутриполитическую ситуацию вновь решающим образом повлияли внешние события – Майдан и переворот в Киеве, а затем весной 2014-го – «русская весна» в Крыму и Донбассе. «Внешнеполитическая позиция президента, воссоединение с Крымом, отношение к восставшему Донбассу, категорическое непринятие любых революционных сценариев смены власти внутри страны сформировали новый социальный организм, который сегодня принято называть «крымский консенсус» или «Путинский консенсус», – отмечал весной 2015-го политолог Дмитрий Куликов. По его оценке, консенсус разделяют 80-90% человек.
В атмосфере «крымского консенсуса» проходят две думские кампании – 2016 и 2021 годов, а также президентские выборы 2018 года.
Избирательный цикл – 2016 стал результатом предшествовавшей электоральной либерализации (в хорошем смысле этого слова). Голосование вновь, впервые с 2003 года, прошло по смешанной системе – по партийным спискам и одномандатным округам, а отсекающий барьер был понижен с 7% до 5%.
На президентских выборах 2018 года Путин одержал победу в первом туре – как и во время голосования-2012, но с куда более высоким результатом (почти 76,7% против 63%). Для Компартии замена традиционного кандидата Геннадия Зюганова на новое лицо – на бизнесмена Павла Грудинина – не принесла больших очков. Напротив, если Зюганов в 2012-м получил 17%, то Грудинин – лишь 11,7%. Что же до упомянутого выше слабого результата либеральных кандидатов, то наблюдатели связывали его всё с тем же патриотическим консенсусом и с «суверенизацией» общественных настроений. «Хорошие выборы, – отмечал тогда публицист Дмитрий Ольшанский. – Они были про то, что люди, демонстративно отрицающие существование и самостояние Родины, люди, прыгающие с криками «Прости нас, заграница!» – или получают один процент, или сидят и бесятся от бессмысленной злобы».
В цикле 2020-2021 годов главным внешним вызовом для устойчивости политической системы оказалось явление не политическое, а медицинское – пандемия COVID-19. Очередной тест на стрессоустойчивость система выдержала. Степень ограничений, принятых на пике эпидемии российскими властями, оказалась не жёстче, а то и мягче аналогичных мер, принятых на Западе. Более того, пандемия не повлияла на региональные избирательные циклы 2020 и 2021 годов, но позволила апробировать новые форматы волеизъявления – ДЭГ (дистанционное электронное голосование) и подачу голосов в течение нескольких дней.
Более того, в намеченный срок прошло всенародное голосование по поправкам в Конституцию – событие настолько значимое для истории отечественной политической системы, что требует отдельного детального описания. Упомянем лишь, что поправки дали больше полномочий законодателям – Госдуме и Совету Федерации, а также судьям и Госсовету (круг прав и обязанностей этого «политического штаба» впервые был прописан в Основном законе).
Новые форматы голосования (ДЭГ и многодневное волеизъявление) оказались востребованы и в постпандемийных условиях – на выборах в Госдуму осени 2021 года. Ещё одна особенность последнего по времени голосования федерального уровня – появление пятой парламентской фракции: умеренно-либеральной партии «Новые люди» (одного из четырёх новых партийных проектов, появившихся в избирательном цикле – 2021). Ещё одна партия – «За правду», или «донбасско-волонтёрский» проект сторонников писателя Захара Прилепина – влилась в «Справедливую Россию». Объединённая СРЗП получила третью по величине фракцию.
Впереди думские выборы 2026 года, а главное – президентская кампания 2024 года. На повестку этих будущих кампаний, а в целом на возможные перемены в политической системе России, повлияет главное событие 2022 года (и, скорее всего, последующих лет) – специальная военная операция российских войск на Украине, начатая 24 февраля. Как отмечал политолог Александр Рудаков, «Донбасский консенсус», как можно было бы назвать нынешнее состояние общества по аналогии с «крымским консенсусом» 2014 года, является большим цивилизационным достижением, но его поддержание потребует значительных усилий. В определённом смысле этот консенсус – ещё и консенсус надежд, ожиданий нового и осмысленного будущего».
