Как российское образование выводили на мировой уровень

Образование – это не только функциональная грамотность и квалифицированные участники рынка труда, образование – это источник развития общества, контракт между поколениями, который позволяет обществу выживать. Плеяда талантливых педагогов-новаторов советской школы, стагнация сферы высшего образования, распад системы и падение престижа профессии педагога, попытка конкурировать на мировой сцене и успехи российских школьников в международных исследованиях качества образования, обновление инфраструктуры – без этого уже невозможно представить себе новейшую историю образования России. Поиск ключевой идеи образования идёт уже три десятилетия – и сегодня потребность в этом ощущается остро, как никогда, поскольку от ответа на этот вопрос зависит в прямом смысле будущее России.

Часто можно встретить утверждение, что советское образование было лучшим в мире. Строго говоря, ни подтвердить, ни опровергнуть этот тезис невозможно, поскольку никаких исследований качества образования в тот период не проводилось. Существует миф о том, что президент США Джон Кеннеди, выступая перед Конгрессом после полёта Юрия Гагарина в космос в 1961 году, произнёс фразу: «СССР выиграл космическую гонку за школьной партой». В архивных материалах, в материалах Президентской библиотеки и Музея Дж. Ф. Кеннеди подобных фраз и высказываний не обнаруживается, как и в архивном видео с этой самой речью.

Справедливости ради стоит отметить, что Джон Кеннеди действительно неоднократно критиковал систему общего образования США. Выступая в 1958 году перед выпускниками колледжа Лойолы, президент неодобрительно высказывался о школе США: связанные с сельским хозяйством долгие летние каникулы растягивали обучение на 12 лет, в отличие от 10 лет в СССР; количество часов на курсы физики, химии, астрономии и математики в школах США было значительно меньше, чем в СССР; в США на одного учителя приходилось 27 учеников, в СССР – 17. Кеннеди также посетовал на то, что в СССР готовят в 2,5 раза больше инженеров, чем в США (Речь Дж. Ф. Кеннеди, из материалов Президентской библиотеки и Музея им. Дж. Ф. Кеннеди).

Другим косвенным подтверждением качества школьного образования СССР может служить книга Артура С. Трейса «Что знает Иван, чего не знает Джон», опубликованная в 1961 году. В ней сравниваются учебные программы в школах США и СССР: обучение чтению, литература, иностранные языки, история, география. Автор приходит к выводу, что американские школьники уступают советским не только в области естественных наук и математики, но и в области чтения, объёма словарного запаса и понимания текстов (Trace A. What Ivan Knows That Johnny Doesn’t. New York: Random House, 1961. 226 p.). Однако следует понимать, что если школа СССР была лучше по качеству образования, чем школа США, это не говорит о том, что она была лучшей в мире.

Для образования, как воздух, необходима ключевая идея, которая опиралась бы на социально-экономическую структуру государства, помогая ей воспроизводиться. Узловая точка, собирающая различные категории: социальные группы, экономические отношения, культуру, ценности, философские основания, методологию образования. В СССР такой идеей было построение индустриального государства социалистического формата с опорой на рабочий класс как значимую социальную группу; в качестве философских оснований выступал материализм, а методологией – марксизм-ленинизм. Однако кризис основ самого Советского государства в 1970–1980-е годы (прежде всего философских, идеологических и методологических) для образования оказался эпохой новых возможностей.

Демократизация образования (1985–1991 годы)

Период накануне распада СССР оказался временем выхода на сцену ярких педагогов-новаторов: Ш.А. Амонашвили, М.П. Щетинина, В.Ф. Шаталова, С.Н. Лысенковой, В.А. Караковского, Е.Н. Ильина и других. С другой стороны, чиновники зачастую не давали ходу реформам «снизу». Проводимая руководителем СССР Михаилом Горбачёвым политика «перестройки» позволила обновить технологические и методические аспекты в сфере образования, дала возможность для дискуссий, в том числе на страницах «Учительской газеты», где стали появляться такие публикации, как «Педагогика сотрудничества» (18.10.1986), «Демократизация личности» (17.10.1987), «Методика обновления» (19.03.1988), «Войдём в новую школу» (18.10.1988) и т. д. В этот период именно «Учительская газета», благодаря публицисту Симону Соловейчику, стала неким центром движения педагогов-новаторов.

В отношениях учителя и ученика произошли серьёзные изменения. Это было связано с рядом принятых тогда документов (в частности, «Основные направления реформы общеобразовательной и профессиональной школы», проект которых был опубликован в 1984 году в «Учительской газете» и три месяца был на всенародном обсуждении). Из школы теперь нельзя было просто отчислить за неуспеваемость. Реформа буквально призывала педагогов обновлять методики преподавания, стимулируя то, что было названо «педагогикой сотрудничества». В учебную практику внедрялся целый ряд новых идей: например, идея перевоплощения (старшеклассники проверяли работы младших классов, исправляя ошибки, но не выставляя отметки), идея свободного выбора (самостоятельный выбор учеником задач из предложенных учителем и способов их решения), отказ от отметок (в начальной школе, а также при невыполнении учеником задания), самоанализ ученика и т. д. (Помелов В.Б. Движение педагогов-новаторов 1980-х: к 30-летию педагогики сотрудничества // Вестник Самарского государственного технического университета. 2016, № 4. С.74-89).

Педагоги-новаторы боролись с ведомственным взглядом на сферу образования, попутно вовлекаясь в конфликт с академической педагогикой, разрабатывающей теорию в идеологическом ключе. Для академической педагогики активная и продуктивная педагогическая практика педагогов-новаторов была откровенно неудобна, поскольку выставляла АПН СССР в невыгодном свете в глазах общественности. По мнению сторонников реформы, необходимо было осуществить «разгосударствление» школы, переведя её в русло общественно-государственного управления, дав возможность муниципалитетам участвовать в жизни школы, что позволило бы учитывать специфику региона и локальные проблемы на местах.

Предполагалось, что некоторое обновление в сфере общего образования позволит государству не только улучшить качество образования, но и укрепить государственность в том её формате, в котором она существовала на тот момент. Но как отмечал научный руководитель Института проблем образовательной политики «Эврика» Александр Адамский, ошибка партийных реформаторов заключалась в том, что, с их точки зрения, «эти замечательные средства образования можно встроить в авторитарную систему формирования законопослушных граждан, но ракета начала свой полёт в другом направлении» (Дашковская О. Педагогика сотрудничества. Уходящая натура или урок для будущего? // Учительская газета, № 42. 19 октября 2021). Именно Адамский совместно со своей группой «эвриканцев» стал одним из двигателей и пропагандистов альтернативных школ, в том числе частных. Первая такая школа была открыта в СССР в 1988 году в Южно-Сахалинске.

Ещё одной важной особенностью того периода стала «компьютеризация» образования. Именно во второй половине 1980-х годов в учебных планах появляется предмет «Основы информатики и вычислительной техники». Ожидалось, что такие навыки плюс алгоритмическое мышление и информационная культура совершат технологический прорыв для СССР. Стимулом для этого послужило постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 28 марта 1985 года «О мерах по обеспечению компьютерной грамотности учащихся средних учебных заведений и широкого внедрения электронно-вычислительной техники в учебный процесс». Процесс этот нельзя было назвать успешным, поскольку любые новшества, особенно в такой консервативной сфере, как образование, воспринимаются болезненно. И кроме того, требовалось достаточное техническое оснащение школ и научно-методическое обеспечение, которое к тому моменту ещё не накопило необходимой базы в силу новизны самой области.

Эдуард Днепров (министр образования РСФСР/России в 1990-1992 годах), характеризуя реформу второй половины 1980-х в сфере общего образования, отмечает уникальность тех событий, когда впервые в истории реформа была не «спущена сверху», а стала актом общественного действия. Как активный участник тех событий, он выделяет несколько этапов: середина 1985-го – май 1987 года – этап противостояния; июнь 1987-го – июль 1988 года – этап подготовки реформы; август – декабрь 1988 года – этап общественного принятия реформы; январь 1989-го – июль 1990 года – этап зависания реформы; август 1990-го – июль 1992 года – этап запуска реформы уже в Российской Федерации и её законодательное утверждение (Днепров Э.Д. Новейшая политическая история российского образования: опыт и уроки. М.: Мариос, 2011. 456 с.).

Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Основные направления перестройки высшего и среднего специального образования в стране» (1987 год) в качестве задач ставило: осуществление интеграции образования, производства и науки; сокращение числа студентов на одного преподавателя до 15 человек; расширение прав и ответственности вузов, в том числе в финансово-хозяйственной деятельности и т. д. Введение договорных обязательств стало новшеством того времени. Предполагалось, что предприятия и организации, давая кадровые заказы вузам, должны были нести ответственность за целесообразность и обоснованность своих заказов. Планировалось перенести часть учебного процесса на производственные площадки в формате научно-производственных комплексов, включающих в себя, кроме вузов, ещё и общеобразовательные школы с техническими училищами.

По-прежнему сохранялись проблемы в области гуманитарных наук, особенно иностранных языков, изобразительного искусства и истории, которые были перегружены идеологией в учебных планах.

Без идеологических рамок и денег (1991–1999 годы)

Период формирования новой государственности и распада СССР для системы образования оказался неоднозначным. Несмотря на проникновение в учебные планы и содержание образования гуманистического начала и отказ от жёстких идеологических рамок, его финансирование заметно страдало, происходило дальнейшее падение престижа профессии педагога, распад связей между школой и университетами.

На смену марксизму-ленинизму пришли общечеловеческие ценности, а на смену технократизму – гуманитаризация. Движущей силой в первые два года выступали общественные инициативы, а далее страна погрузилась в затяжной социально-экономический кризис. Негативной стороной тех лет стал едва ли не массовый исход учёных из России, которые не просто занимались наукой, а могли бы внести существенный вклад в развитие науки и образования в стране. При этом эмигрировали научные кадры, подготовка которых является наиболее специфичной, а востребованность для производств – высокой.

Символично, что первым указом Бориса Ельцина на посту президента РСФСР стал Указ № 1 от 11 июля 1991 года «О первоочередных мерах по развитию образования в РСФСР». В нём ставились весьма амбициозные, особенно для того непростого времени, задачи: повысить зарплаты преподавателям университетов в два раза от средней зарплаты в промышленности, учителям – не ниже средней; стипендии студентам – не ниже минимальной заработной платы; обеспечить включение в госзаказ всех объектов капитального строительства системы образования, в том числе строительство жилья и общежитий и т. д.

Однако в итоге неудачные экономические реформы, спад производства и неплатежи привели к сокращению финансирования системы образования. Бюджет в 1992 году выделялся только на три статьи расходов на школьное образование: школьное питание; отопление и освещение; заработная плата. При этом заработная палата учителей с 79,4% от средней по промышленности за один только 1992 год упала до 39,5%. Начались забастовки учителей.

В связи с критической ситуацией проводились эксперименты по оплате труда, которые в сентябре 1992 года, в первую очередь для учителей, вылились в Единую тарифную сетку (ЕТС) оплаты труда, позволив стабилизировать положение и снизить накал забастовок.

В разработке ЕТС участвовал известный педагог-новатор Евгений Ямбург, директор московской школы № 109. Ключевая проблема заключалась в том, что к образованию до сих пор относились как к непроизводственной сфере, т. е. не оказывающей влияние на рынок труда и производства, как к «гире на ногах экономики». Хотя образование было способно обеспечивать не только стратегические цели – выход на рынок квалифицированных специалистов, но и тактические – способствовать продвижению реформ, поднимать общественное сознание в лице родителей и молодежи и т. д.

10 июля 1992 года был принят «Закон об образовании», а 6 августа 1992 года была принята «Программа реформирования и развития системы образования Российской Федерации в условиях углубления социально-экономических реформ». Среди прочего она подразумевала развитие новых типов образовательных учреждений (лицеи, гимназии, образовательные комплексы «детский сад – школа» и т. д.); ориентацию образования на спрос и потребности различных социальных групп (прототип рыночных отношений); создание негосударственных (коммерческих) учебных заведений и т. д.

В начале 1990-х годов происходит деидеологизация образования, всплеск творческой активности учителей, ощутивших свободу. Ямбург писал: «Годами накапливающаяся энергия сопротивления, жажда самовыражения мыслящего учителя, руководителя школы получили выход, люди наконец стали обретать достоинство, осознавать себя творческой личностью». Наряду с этим формируется «пространство многоукладности», плюрализма и многоцветности российского образования в протекавших тогда процессах регионализации. Но всё это столкнулось о суровую реальность экономических реформ, погрузивших страну в тяжёлый кризис. Уже в 1993 году произошёл разворот в сторону «хищнического капитализма» и фактического отстранения государства от порядка образования. Реальные расходы на образование от бюджета страны снизились в среднем с 2% в 1992-м до 1% и даже меньше в 1993–1996 годах. При том, что уровень инфляции в 1991 году составил 160,4%, в 1992-м – 2508,85%, в 1993-м – 839,87%, в 1994-м – 215,02%, в 1995-м – 131,33%, а в 1996-м – 21,81%. Масло в огонь подлило и изменение в 1995 году тарифной сетки в сторону сокращения зарплат педагогов почти на треть.

В 1996 году принят Федеральный закон «О высшем и послевузовском профессиональном образовании». Именно тогда были закреплены бакалавриат и магистратура как уровни образования, а не после вступления в Болонский процесс, как принято считать сегодня. Ключевой проблемой того периода для университетов, кроме вопросов финансирования и материально-технической базы, сохранялась проблема интеграции образования, науки и производства. Университеты всё больше отдаляются от школ, за исключением отраслевых педагогических вузов. Заметно снизилась воспитательная функция, а ведущее положение заняли профсоюзы, занимающиеся социальной и правовой защитой студентов. Молодёжь всё больше вовлекалась в общественно-политическое пространство страны, в том числе через неформальные и «пропартийные» объединения. Студенческая молодёжь всё больше воспринималась как субъект общественно-политической активности (Ильинский И.М. Государственная молодёжная политика в СССР. М.: Издательство Московского гуманитарного университета, 2017. 432 с.).

В 1997 году был принят закон «О свободе совести и религиозных объединениях», который фактически разрешал, несмотря на светский характер образования, проведение уроков религии в школе. Позднее стали открываться программы бакалавриата и магистратуры по теологии, а в 2015 году была утверждена одноименная научная специальность.

В 1999 году возникла гражданская инициатива по реформированию системы образования, состоявшая из двух групп: первая – эксперты Высшей школы экономики с Ярославом Кузьминовым и эксперты Центра стратегических разработок с Германом Грефом, вторая – комиссия по образованию партии «Яблоко». Особенностью этой инициативы был достаточно проработанный в экономических деталях план, который носил стратегический характер. В мае 2000 года на общественное обсуждение был представлен документ «Стратегия для России: образование», опубликованный в сокращённом варианте и в «Учительской газете». Впоследствии она была названа «Программой Грефа».

Масштабные реформы (2000–2012 годы)

Первое десятилетие нового века стало для российского образования периодом комплексной модернизации. Были реализованы масштабные реформы в сфере науки и образования, которые в итоге воплотились в Закон «Об образовании», принятый в декабре 2012 года и вступивший в силу с 1 сентября 2013 года. Основная цель комплексных проектов модернизации общего образования в тот период состояла в том, чтобы предоставить всем школьникам независимо от места жительства возможность получить качественное общее образование.

В этот же период в правовое поле проникает термин «образовательная услуга»: в 2001 году приняты «Правила оказания платных образовательных услуг в сфере дошкольного и общего образования», в 2003 году – «Правила оказания платных образовательных услуг в области профессионального образования». Коммерциализация сферы образования, распространение на неё бизнес-модели из производственной сферы довольно долго вызывало дискуссии в среде родителей, педагогов и общественных деятелей, привыкших к государственной модели образования времён СССР.

В 2000 году были введены государственные образовательные стандарты, а в 2009 году – федеральные государственные образовательные стандарты (ФГОС) для каждого уровня образования. Образовательные стандарты было разрешено разрабатывать самостоятельно для собственных нужд МГУ им. М.В. Ломоносова, Санкт-Петербургскому государственному университету, а также организациям, которым присвоен статус «федеральный университет» или «национально-исследовательский университет» с условием, что требования в них будут не ниже тех, что прописаны во ФГОС.

Национальная доктрина образования в Российской Федерации до 2025 года в качестве приоритетов выдвигала: преодоление социально-экономического и духовного кризиса, обеспечение высокого качества жизни народа и национальной безопасности; восстановление статуса России в мировом сообществе как великой державы в сфере образования, культуры, науки, высоких технологий и экономики; создание основы для устойчивого социально-экономического и духовного развития России. Доктрина также закладывала финансирование системы образования не ниже 7% от ВВП на 2000–2003 годы, не ниже 8% от ВВП на 2004–2010 годы, не ниже 10% от ВВП на 2011–2025 годы. Это позволило стабилизировать ситуацию в сфере образования, особенно в части оплаты труда педагогов и преподавателей, а также в части инфраструктуры.

В феврале 2002 года была утверждена «Концепция модернизации российского образования на период до 2010 года», суть которой сводилась к решению проблем сельской школы, обеспечению доступа в интернет школ и высших учебных заведений, «для повышения объективности итоговой аттестации выпускников» анонсировался эксперимент по переходу к приёму в университеты по результатам единого государственного экзамена (ЕГЭ).

Введение ЕГЭ в качестве выпускных экзаменов по окончании средней школы и в качестве основной формы вступительных экзаменов в университеты стало одним из ярких новшеств 2000-х годов. Эксперименты с его внедрением начались в 2001 году в Якутии, Марий Эл, Чувашии, Ростовской и Самарской областях, а с 2009 года ЕГЭ стал обязательным для всей страны по таким предметам, как математика и русский язык, литература, физика, химия, биология, история, обществознание, иностранный язык (английский, немецкий, французский, испанский), информатика, география.

Внедрение ЕГЭ шло неоднозначно, вызывая полемику как среди родителей, так и среди педагогов. Сторонники ЕГЭ делали акцент на том, что он повышает доступность высшего образования для ребят из провинции, позволяет повышать качество управления системой образования, давая возможность более объективного сравнения результатов ЕГЭ по разным регионам и в срезе разных предметных областей, знания ученика оцениваются более объективно и более точно (в 100-балльной шкале, в отличие от пятибалльной). Ещё одним аргументом был тот факт, что во многих странах, таких как США, Израиль, Германия, Великобритания, Австрия, Франция, Китай и других, аналогичные формы аттестации уже были распространены.

Противники ЕГЭ, как правило, апеллировали к тому, что при такой форме проверки страдают логические и критические навыки, уменьшается способность к аргументированию и доказательству, а ряд заданий можно выполнить благодаря догадкам или методу исключения, не зная правильного ответа. Не говоря уже о том, что часть заданий (например, по обществознанию) может быть сформулирована некорректно, а ученикам и учителям приходится тратить дополнительное время на занятиях и вне уроков, чтобы освоить процедуру ЕГЭ, «натаскивания» на экзамен, а не на освоение учебной программы.

В сентябре 2003 года Россия присоединилась к Болонскому процессу. Ключевой идеей процесса стало создание единого образовательного пространства в сфере высшего образования. Это было необходимо для объединения усилий европейских университетов в конкуренции с университетами США, занимающими к концу 1990-х – началу 2000-х годов лидирующие позиции в области науки и образования. Образование из общественного блага переформатировалось в бизнес-модель, заимствуя формат англосаксонской модели высшего образования. В 2007 году была окончательно закреплена двухуровневая система высшего образования – бакалавриат, магистратура.


В Европе отношение к Болонскому процессу было неоднозначным: наблюдались протесты студентов против введения платы за обучение, росло недовольство академического сообщества «бухгалтеризацией» всего образовательного процесса, когда формальные показатели студента, профессора и декана стали важнее реальных результатов.

Россия приняла не все условия Болонского соглашения. Была взята европейская структура «бакалавриат – магистр» (без доктора) и параллельно сохранена советская структура «специалитет – кандидат – доктор»; не было внедрено, за редким исключением, широкой возможности выбора студентами учебных курсов; была ограничена возможность быстрого обучения с сохранением жёсткого учебного плана «от звонка до звонка»; сохранён кафедральный патронат студента; взамен общеевропейской методологии «тюнинг» были сформулированы собственные национальные трактовки компетенций и требований к результатам освоения образовательных программ в рамках федеральных государственных образовательных стандартов.

Были запущены программы реорганизации университетов и объединения их в крупный научно-образовательный комплекс в формате «федерального университета» с целью укрепления связей с экономикой и социальной сферой федеральных округов, что фактически ориентировало эти университеты на нужды регионов. Первым таким университетом в 2006 году стал Сибирский федеральный университет (СФУ) путем слияния Красноярского государственного университета, Красноярского государственного технического университета, Красноярской государственной архитектурно-строительной академии и Государственного университета цветных металлов и золота. За ним возник Южный федеральный университет (ЮФУ). В период 2010–2012 годов были созданы ещё семь университетов.

В октябре 2008 года был запущен ещё один эксперимент – «О реализации пилотного проекта по созданию национальных исследовательских университетов» (НИУ), которые должен отличать высокий научный уровень и связь с практикой. Статус получили МИФИ (Национальный исследовательский ядерный университет) и МИСиС (Национальный исследовательский технологический университет). В дальнейшем в двух проведённых конкурсах на получение статуса в 2009-2010 годах из большого числа университетов (110 заявок на первый конкурс и 128 заявок на второй конкурс) были отобраны ещё 27 университетов. Статус присваивается на 10 лет и подразумевает дополнительное финансирование со стороны государства.

В 2012 году был запущен в соответствии с указом президента масштабный проект 5-100, целью которого являлась адаптация российских университетов к мировым стандартам, поддержка для продвижения в международную образовательную среду. В качестве целевого индикатора было определено: вхождение пяти университетов России в список 100 лучших университетов в различных международных рейтингах QS, THE, ARWU. Проект реализовывался по опыту Китая и его программ 985 и 211.

Ни один из российских университетов пока полностью не достиг заветной цели. МГУ им. М.В. Ломоносова в рейтинге THE с 300-й позиции в 2012 году поднялся до 174-й позиции в 2021-м; в рейтинге QS – со 116-й позиции в 2012 году поднялся до 74-й позиции в 2021-м; в рейтинге ARWU – с 80-й позиции в 2012 году спустился до 97-й позиции в 2021-м. Несмотря на скромные итоговые результаты и критику проекта, сама инициатива позволила российской университетской науке проявиться в международном пространстве за счёт публикаций в международных системах цитирования, создания лабораторий международного уровня и реализации проектов с участием зарубежных партнёров. Даже Китаю понадобилось почти 30 лет, чтобы выйти на относительно сопоставимый уровень и попасть в 100 лучших.

В 2000-х годах Россия стала принимать участие в различных международных состязаниях по оценке качества образования: TIMS (оценка знаний по математике и естествознанию), PIRLS (оценка качества чтения и понимания текстов). Российские школьники демонстрировали значительный успех. По математике (4 класс) российские школьники занимали: 2003 г. – 9-е место; 2007 г. – 6-е место; 2011 г. – 10-е место; 2015 г. – 7-е место; 2019 г. – 6-е место. По естествознанию (4 класс) занимали: 2003 г. – 9-е место; 2007 г. – 5-е место; 2011 г. – 5-е место; 2015 г. – 4-е место; 2019 г. – 3-е место. По чтению и пониманию текста (4 класс) занимали: 2001 г. – 16-е место; 2006 г. – 1-е место; 2011 г. – 2-е место; 2016 г. – 1-е место. По математике (8 класс) занимали: 2003 г. – 12-е место; 2007 г. – 8-е место; 2011 г. – 6-е место; 2015 г. – 6-е место; 2019 г. – 6-е место. По естествознанию (8 класс) занимали: 2003 г. – 17-е место; 2007 г. – 10-е место; 2011 г. – 7-е место; 2015 г. – 7-е место; 2019 г. – 5-е место. Россия в 2017 году вошла в тройку самых читающих стран мира, уступив Китаю и Испании.


Возврат к воспитанию

Период 2013–2019 годов ознаменовался постепенным возвращением «советских образцов» в образование: единая школьная форма; возвращение ДОСААФ и ГТО; юнармейское движение; трудовые бригады; курс «семьеведение» и т. д. Ключевая идея заключалась в том, что реформы конца ХХ – начала XXI века имели «догоняющий» страны Запада характер и настал период саморазвивающегося социокультурного процесса (Богуславский М.В. Современная стратегия модернизации российского образования: историко-педагогический контекст // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2014, № 6. С. 43–47). При этом возникает проблема согласования двух ступеней образования: если в общем образовании наблюдается процесс возврата элементов советской школы, то перед университетами по-прежнему стоит задача конкуренции на мировом уровне.

В управлении системой образования осуществлялась политика её централизации: происходило усиление роли государства; регламентация профессиональной деятельности. В частности, появляются так называемые профессиональные стандарты, закреплённые ТК РФ как требования к квалификации работника. Университеты также были ориентированы на разработку учебных программ с опорой на профстандарты, что вылилось в необходимость согласовывать ФГОС, профстандарт и учебный план. С одной стороны, это позволяло профилировать подготовку, сделать её более прикладной. С другой – разработка профстандартов растянулась на годы.

В этот период наблюдается возрастание бюрократической нагрузки на педагогов и преподавателей вузов, которая начинает дублироваться как в традиционном бумажном, так и электронном варианте. Для снятия излишней нагрузки с учителей в июле 2022 года был принят отдельный закон, запрещающий возлагать на педагогического работника работу, в том числе бумажную, не предусмотренную законом об образовании. Кроме того, закон даёт образовательным организациям право применять в своей деятельности электронный документооборот. Как отмечали авторы инициативы, таким образом школы смогут не предоставлять бумажные версии документов, а в случае запросов им не нужно будет дублировать информацию, которая, согласно требованиям закона, уже отражена на сайте школы.

Ещё одним важным моментом стало возвращение воспитательной функции в сферу образования как в школах, так и в университетах в рамках внеучебной работы с обучающимися. Воспитание окончательно было закреплено как функция образования в июле 2020 года. Перед школами и университетами наряду с учебным процессом теперь чётко поставлена и задача развития личности обучающегося, а не столько организация его досуговой деятельности.

В декабре 2014 года по инициативе Путина был создан образовательный центр «Сириус» в городе Сочи, получивший в 2020 году статус федеральной территории и финансируемый федеральным правительством. Ежемесячно в нём проходят подготовку около 800 детей со всех уголков России в возрасте 10–17 лет, которые достигли успехов в различных областях – от спорта до математики. В апреле 2016 года было запущено создание детских технопарков «Кванториум» как центров дополнительного образования, в которых дети в проектном формате решают реальные задачи из естественно-научных и технических областей.

В конце 2014 года было создано Агентство развития профессиональных сообществ и рабочих кадров WorldSkills Russia, целью которого стала не только практическая подготовка в области среднего профессионального образования, но и содействие ранней профориентации, создание социальных лифтов, повышение квалификации инженерных и рабочих профессий и т. д.

В мае 2018 года Министерство образования и науки было разделено на два ведомства: Министерство науки и высшего образования, ответственное за науку, и Министерство просвещения, ответственное за обучение и воспитание. По словам экс-министра образования Владимира Филиппова, «в большом министерстве школы чувствовали себя на третьих ролях», «больше всего внимания было академикам, уважаемым людям, потом ректорам, а уже потом разбирались с проблемами директоров школ» и «…в мире лучшими университетами считаются те, где хорошо развита наука, а у нас ещё со времён СССР вузы отделены от научных институтов, от отраслевой науки, поэтому вузы немного слабее».

В 2018 году Министерство просвещения запустило проект «Цифровая школа», целью которого являлось создание к 2024 году современной и безопасной цифровой среды в школах, а в качестве задач сформулированы: создание единой информационной системы «Цифровая школа»; повышение квалификации педагогов и управленцев в вопросах цифровизации; обновлено содержание предметной области ОБЖ в вопросах кибербезопасности; создана модульная онлайн-система образования; обеспечение школ доступом в интернет не менее 10 Мбит/с и т. д. Прорабатывался перечень электронных учебных изданий, которые проходили ведомственную экспертизу.

Цифровизация, пандемия и СВО

К началу нового десятилетия очевидной стала необходимость развития цифровой инфраструктуры и в образовании. Продиктовано это было не модой, а тем, что к тому времени цифровые технологии всё активнее внедрялись во все сферы экономики и жизни общества – от банковских услуг до вызова такси, от узкоспециализированного программного обеспечения на заводах до получения электронных справок на портале госуслуг. Это требовало подготовки соответствующих специалистов, получения дополнительных профессиональных и пользовательских навыков. Правительство запустило нацпроект «Цифровая экономика».

В отношении образования это воплотилось в чёткие очертания в нацпроекте «Образование», который предполагал, помимо решения проблем всеобщего доступа к цифровой образовательной среде, ещё и повышение квалификации педагогических кадров в сфере информационных технологий, что было вызвано необходимостью развития человеческого капитала и преодоления технологического разрыва между Россией и рядом стран, опережающих её в вопросах цифрового прогресса и цифровой экономики.

В марте 2020 года в стране был объявлен локдаун в связи с взрывным ростом числа заболеваний вирусом COVID-19. Учебный процесс в детских садах, школах, колледжах и университетах был перенесён в дистанционный формат. Внезапность перехода осложнилась психологической неготовностью детей, родителей и педагогов к такому формату. Попутно обнаружилось отсутствие нормативно-правовых решений в этой области и оплаты труда педагогам, недостаток учебно-методических наработок в электронном виде, неравномерное распределение технических возможностей образовательных организаций и домохозяйств, а также пользовательских навыков среди всех участников, что требовало пересмотра организации процесса обучения (Неборский Е.В., Богуславский М.В., Ладыжец Н.С., Наумова Т.А., Анисимов А.Е. Переход на дистанционное обучение в условиях COVID-19 в оценках профессорско-преподавательского состава // Перспективы науки и образования. 2020, № 4 (46). С. 99‒110).

В этот период на практическом опыте стало очевидно, что далеко не все виды педагогической деятельности могут быть перенесены в дистанционный формат. Это дало импульс для дальнейшего развития психологии обучения.


Начавшаяся в феврале 2022 года специальная военная операция (СВО) привела к значительным ограничениям для международного сотрудничества с Россией в области образования. В марте Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) приостановила участие России в международной программе по оценке учебных достижений PISA, а также в TALIS (Международное исследование по вопросам преподавания и обучения) и PIAAC (Международное исследование знаний взрослых). Соответственно, стало невозможным участие в мировых рейтингах по качеству общего образования. В исследовании 2018 года Россия вошла в группу лидирующих по данному параметру стран (18-е место из 79).

В апреле 2022 года Россия была исключена из Болонского процесса, Европейский союз остановил финансирование научно-исследовательских проектов в России. На повестке дня вновь возник вопрос «утечки мозгов» как среди учёных, так и среди востребованных специалистов-практиков, например, в области IT. Ответом на риски кадрового дефицита стала серия оперативных решений правительства России по поддержке IT-отрасли и её сотрудников. Меры поддержки были призваны не только стимулировать развитие важной для страны сферы информационных технологий, но и создать условия, благоприятные для привлечения и удержания в стране специалистов.

СВО также повлияла на содержание учебных программ российских старшеклассников – в соответствующем приказе Минпросвещения о внесении изменений в государственный образовательный стандарт, в частности, говорится: «По учебному предмету «история» (базовый уровень) требования к предметным результатам освоения базового курса истории должны отражать <…> понимание причин и следствий распада СССР, возрождения Российской Федерации как мировой державы, воссоединения Крыма с Россией, специальной военной операции на Украине».

Нет сомнений, что перелом, наступивший в 2022 году, потребует от России поиска внутренних ресурсов для самоопределения, идейного и ценностного развития, что, безусловно, отразится в будущем на системе образования страны.

..............