Как цветные революции разрушали прошлое и будущее соседей России

Целую череду общественно-политических потрясений пережили за последние два десятилетия ближайшие соседи России — страны ближнего зарубежья, осколки СССР. Массовые протесты такого рода, зачастую спровоцированные и поддержанные Западом, получили название «цветных революций». Некоторые из них привели к государственным переворотам, другие удалось подавить, но каждая из этих попыток стала уроком и для нашей страны.

Последний довод королей. Если раньше так называли артиллерию, то современные «короли», не имея возможности победить оппонентов иным путём, прибегают к госпереворотам. Либо у соперника – либо, как в случае с Россией (которую Запад всячески пытается сдерживать), вокруг соперника.

Цветные революции – это некий собирательный образ прозападных путчей и переворотов, которые прошли на постсоветском пространстве в нулевые и 10-е годы XXI века. Само название вошло в обиход потому, что цветные революции ассоциировались с каким-то цветом или цветком. Революцию в Грузии назвали «революцией роз» – именно с этим цветком лидер революции Михаил Саакашвили заходил в парламент. Украинская революция была «оранжевой» – таким был цвет партии «Наша Украина» и её кандидата Виктора Ющенко. В Киргизии революция была «тюльпановой». Дальнейшие же революции ярко выраженные цветные ассоциации не имели, однако назывались точно так же. По сути, цветная революция – это государственный переворот, зачастую не имеющий никакого революционного характера (то есть не предполагающий смены формации). В рамках этого переворота одна часть элиты, которая была отстранена от управления страной, через уличные протесты заменяет другую. Причем заменяет при поддержке (скрытой или даже явной) Соединённых Штатов и/или Евросоюза.

В российском политологическом сообществе принято считать, что именно эта поддержка, проиллюстрированная открытым дефиле Виктории Нуланд на Майдане, была решающим фактором, обеспечившим победу цветной революции на Украине. Однако если уж и говорить об определяющем западном следе, то речь скорее нужно вести о действиях европейских и американских институтов мягкой силы (образовательные фонды, грантовые программы, экономическое взаимодействие, правозащитная деятельность и т. п.) в период с момента распада Советского Союза. По сути, США и ЕС не только воспитали целое поколение прозападных лидеров, но и смогли внедрить свои образы будущего в умы значительной части населения. Прежде всего молодёжи, сделав их добровольными исполнителями этих планов в своих странах.

После развала 1990-х многие страны бывшего СССР к середине 2000-х начали восстанавливать экономические показатели. Несоответствие между начавшимся улучшением материальных условий жизни и архаичной политической системой, монополизированной в бывших республиках СССР старыми элитами, подогревало общественное недовольство, особенно среди молодёжи. В итоге поддержанная Западом гражданская активность, помноженная на недостаточно быстро улучшающиеся социальные, экономические и политические условия в постсоветских странах привели к тем самым революциям. Революциям, которые в итоге ничем хорошим не закончились – ни для самих государств, ни для региона в целом. Разорвав или радикально ухудшив отношения с Россией, они либо попали в зависимость к третьим странам (как Грузия или Молдавия), либо потеряли территории (Армения, Грузия, Украина), либо вообще оказались на грани потери государственности (Украина). Из всех стран, где цветные революции закончились успехом, лишь Киргизия смогла выйти из ситуации с наименьшими потерями (хотя политическая турбулентность там сохраняется).

В то же время от цветных революций у соседей пострадала и Россия. Вашингтон смог лишить Москву влияния над частью российской периферии – буферной зоной, которая находилась между РФ и другими центрами силы (Европой, Турцией и т. п.). Кроме того, Россия была вытеснена с ряда постсоветских рынков, а сами эти страны стали постепенно превращаться в «Анти-Россию» – то есть в перманентные угрозы Российской Федерации.


«Революция роз» в Грузии

«Революция роз» была первой из всех цветных революций на постсоветском пространстве. Она задала тон процессу.

Сразу же после распада СССР Грузия погрузилась в гражданские войны. Лишь в 1995 году удалось начать какое-то государственное строительство, после чего показатель роста ВВП достигал 10-11 процентов. Однако продолжалось это недолго – в 1998 году грянул мировой финансовый кризис. Всё это помножалось на крайне высокий уровень коррупции, масштабы которой видел и ощущал на себе каждый грузин. В итоге в 2003 году уровень экономики страны составлял всего лишь 73% от показателей 1990 года. Средняя зарплата была ниже прожиточного минимума, более половины населения жили в бедности. «Страна до 2003 года действительно была в очень тяжёлом состоянии. Коррупция была таких масштабов, что уже угрожала национальной безопасности страны. Экономика была в катастрофической ситуации. Не было ни газа, ни света, ни тепла. Это в XXI веке, можете себе представить?» – говорила одна из лидеров «революции роз» Нино Бурджанадзе.

В 2004 году доля госбюджета от ВВП составляла порядка 12% – и это было самым низким показателем на всём постсоветском пространстве. И это крайне не нравилось Вашингтону.

Да, при Шеварднадзе Грузия встала на «евроатлантический путь», открыв дорогу в страну многочисленным западным фондам и позволив этим фондам воспитывать новые поколения грузинской элиты. Да, Шеварднадзе проводил враждебную Москве политику – в частности, при нём Грузия укрывала чеченских террористов. Однако непопулярный и коррумпированный режим представлял проблему для будущих интересов США – особенно в деле демократизации постсоветского пространства. И американцы были заинтересованы в смене лидера.

На место стареющего Шеварднадзе (правившего с 1992 года) претендовал целый ряд молодых политиков, воспитанных в прозападном ключе. В июле 2003 года на смотрины потенциальных «преемников» приезжал бывший госсекретарь США Джеймс Бейкер (который в американском посольстве встречался с представителями парламентской и внепарламентской оппозиции).

Основными кандидатами на роль преемника виделись три представителя оппозиции, которые выросли под крылом самого Шеварднадзе и были ранее его сторонниками – эффективный аппаратчик Зураб Жвания (бывший спикером парламента с 1995 по 2001 год), респектабельная Нино Бурджанадзе (ставшая спикером после ухода с этого поста Жвании) и харизматичный Михаил Саакашвили (ставший в 2000 году министром юстиции и со скандалом выгнанный с этого поста за то, что предъявил на заседании правительства фотографии дворцов, выстроенных его коллегами по кабмину, и потребовал всех их конфисковать). Все они (как и многие другие младореформаторы) ушли из команды Шеварднадзе, потому что им там просто не хватило места – они с их амбициями не могли встроиться в коррупционный и закрытый механизм действующей власти. В итоге именно они (а также близкие к ним структуры, в частности телеканал «Рустави-2») стали выразителями идей экономического развития и евроатлантической интеграции. По сути, сложилась интересная ситуация – США поддерживали и действующую власть, и настроенных против неё гражданских активистов.

Изначально планировалось, что Шеварднадзе отдаст власть сам в 2005 году (когда в стране пройдут очередные президентские выборы). Однако триггером протестов (приведших к революции) стали прошедшие 2 ноября 2003 года парламентские выборы. На них, по официальным данным, победила правящая политическая сила «Союз граждан Грузии», которая шла под названием «За новую Грузию» (57 из 225 мандатов). «Национальное движение» Саакашвили заняло лишь второе место с 42 мандатами – и его руководство назвало выборы сфальсифицированными, опираясь в том числе на данные экзитполов. Именно «националы» начали массовые акции протеста. По мнению ряда экспертов, иных вариантов взять власть у Саакашвили не было – изначально внешние силы делали ставку на более респектабельных и опытных политиков.  

В итоге ставка «националов» сыграла – им удалось мобилизовать население, а после того, как к протестам присоединились другие демократические партии, они уже выступали как своего рода соратники или даже младшие партнёры Саакашвили. 9 ноября 2003 года оппозиционеры провели переговоры с Шеварднадзе – и эти переговоры ничем не увенчались. 14 ноября грузинский президент заявил, что в сложившейся ситуации его отставка (к которой призывали оппозиционеры) была бы безответственным шагом.

21 ноября стало понятно, что компромисса не будет – ЦИК огласил официальные итоги выборов, не признанные Соединёнными Штатами. 22 ноября (в день первого заседания парламента нового созыва) в Тбилиси начались массовые акции протеста. Вечером того же дня толпа протестующих во главе с Михаилом Саакашвили (держащим в руках розы) прорвалась в здание парламента. Выступавший Шеварднадзе сбежал. В ночь на 23 ноября оппозиция сумела захватить ряд правительственных зданий.

В этот момент в ситуацию вмешалась Россия. 23 ноября в Тбилиси прибыл министр иностранных дел РФ Игорь Иванов, исполнивший роль посредника между властью и оппозицией. Вечером того же дня Шеварднадзе в присутствии лидеров оппозиции подписал указ о собственной отставке. И. о. президента стала председатель парламента Нино Бурджанадзе, однако всем было очевидно, что её место займет Саакашвили.

Уже 24 ноября Верховный суд Грузии аннулировал итоги выборов от ЦИК по партийным спискам, 25 ноября парламент решил провести досрочные президентские выборы 4 января 2004 года. На них с результатом 96,94% голосов при почти 88-процентной явке президентом был избран Михаил Саакашвили. 28 марта переход власти в его руки завершился по итогам новых парламентских выборов, когда «националы» заняли 153 из 225 мест.

Популярность нового президента была так высока, что ему удалось, по сути, в мае 2004 года без войны вернуть себе Аджарию, вынудив тамошнего руководителя Аслана Абашидзе покинуть страну. И опять посредническую роль в урегулировании кризиса выполнила Россия, которая рассматривала Саакашвили как куда более надёжного и менее антироссийского лидера, чем Шеварднадзе или его потенциальные сменщики.

Поначалу казалось, что Михаил Саакашвили действительно приведёт Грузию к светлому будущему. В страну начали возвращаться известные представители диаспоры – в том числе из России. Российский бизнесмен Каха Бендукидзе возглавил министерство экономики, а балерина Нина Ананиашвили – Театр оперы и балета. Однако энтузиазм в отношении политики Саакашвили быстро начал угасать. Отчасти из-за всё более авторитарного характера его власти – не случайно Зураб Жвания был очень скоро (в феврале 2005 года) убит, а Нино Бурджанадзе оказалась в оппозиции из-за несогласия с методами правления Саакашвили. В том числе и с некоторыми проводимыми им реформами.

Саакашвили полностью разогнал Госавтоинспекцию, антимонопольную и пожарную службы, реформировал правоохранительные структуры. Негативные последствия этих нововведений перекрыли позитивный результат налоговой реформы, в результате которой было существенно сокращено количество налогов. К печальным последствиям для страны привела и реформа в области сельского хозяйства – в частности обнуление импортных пошлин на дешевую сельхозпродукцию из-за рубежа. В результате страна, биоресурс которой Продовольственная программа ООН оценивает достаточным для питания 10-12 млн человек (а в Грузии, напомним, жило тогда менее 4,5 млн человек), по состоянию на 2011 год ввозила до 80% потребляемых продовольственных товаров.

Парадоксально, но если в 2003 году до начала реформ Грузия, где половина населения жила ниже прожиточного минимума, была по показателю ВВП на душу населения на 1-м месте среди кавказских соседей (Грузия – 922 доллара, Армения – 917 долларов, Азербайджан – 884 доллара), то в 2011 году уже на последнем (Азербайджан – 6916 долларов, Армения – 3305 долларов, Грузия – 3203 доллара).

По сути, все реформы делались на западные деньги. Для США и Евросоюза Грузия обладала двумя ценностями – они рассматривали её как важнейшую страну для транзита каспийских углеводородов в ЕС в обход РФ, а ещё как «маяк демократии» на постсоветском пространстве, с которого начнётся демократизация всего региона (в том числе и России). Поэтому уже на следующий год после «революции роз» конференция стран-доноров выделила новому режиму помощь в виде кредитов и грантов на сумму 1 млрд долларов (25% тогдашнего ВВП страны) для финансирования проектов в 2004–2006 годах. В 2008-м на восстановление после войны в Южной Осетии дали ещё 4,5 млрд долларов. Всего же объём внешних заимствований с 2004 по 2012 год вырос с 1,8 до 13,3 млрд долларов (с 36,2% до 84,4% ВВП). «Что касается паттерна экономического развития Грузии, то встряска 2003 года никак не повлияла на негативные тренды 1990-х: деиндустриализацию (доля промышленности и сельского хозяйства в ВВП Грузии упала вдвое по сравнению с позднесоветским уровнем), утрату продовольственного самообеспечения, резкое усиление внешнеэкономической зависимости», – пишут в журнале «Эксперт».

В итоге уже в ноябре 2007 года Саакашвили начал разгонять протестующую против его власти толпу водомётами. Произошедшая в августе 2008 года война в Южной Осетии несколько отвлекла внимание оппозиции, однако уже в 2009-м массовые протесты продолжились. И в 2012-2013 годах после парламентских и президентских выборов правление Саакашвили закончилось.

«Оранжевая революция» на Украине

Из всех цветных революций на постсоветском пространстве «оранжевая революция» является второй по значению. Хотя бы потому, что она создала все условия для последующего Майдана.

Под «оранжевой революцией» понимают серию протестов, сотрясавших Украину в ноябре 2004 – январе 2005 года. То есть в ходе президентских выборов на Украине, где на место уходящего президента Леонида Кучмы претендовали Виктор Янукович (сторонники которого выступали под голубыми флагами и находились в основном в южных и восточных регионах страны) и Виктор Ющенко, чьим цветом был оранжевый (отсюда «оранжевая революция») и которого поддерживали на Западной и Центральной Украине.

Предвыборная ситуация на Украине чем-то напоминала ту, что сложилась в Грузии. Высокий уровень коррупции, власть олигархов, отсутствие социальных лифтов. Однако экономическая ситуация была получше. С 1999 года (а особенно при премьерстве Виктора Януковича с конца 2002 года) власти удалось добиться достаточно высокого уровня экономического роста, достигающего 12% ВВП в год.

Из минусов же налицо был серьёзный идеологический раскол. Если в Грузии недовольные центральной властью регионы (Абхазия и Южная Осетия) де-факто отделились еще в 90-е годы, то на Украине в рамках одного государства сосуществовали ориентирующиеся на Россию и на Запад области. Условные прозападные Запад и Центр – с одной стороны, а пророссийские Юг и Восток – с другой. Более того, возникло своего рода разделение полномочий. Если выходцы с промышленного Востока контролировали органы власти и значительную часть экономики, то проевропейские силы фактически доминировали в культурной и идеологической сферах. В итоге западноукраинская националистическая идеология стала активно распространяться среди молодёжи. В то же время особого авторитета у Кучмы к окончанию его второго президентского срока не было. Репутация президента рикошетила и в сторону премьер-министра Виктора Януковича, который был обозначен Кучмой как преемник.

Лидерами оппозиции, как и в случае с Грузией, стали бывшие представители властной системы, которые проиграли аппаратные игры. Прежде всего бывший глава Нацбанка и бывший (с 1999 по 2001 год) премьер страны Виктор Ющенко и его бывший вице-премьер по топливо-энергетическому комплексу Юлия Тимошенко. В январе 2002 года Виктор Ющенко объединил десяток различных прозападных и националистических партий в блок «Наша Украина» и уже в марте на парламентских выборах занял первое место, обеспечившее ему четверть всех мандатов в Верховной раде. Тем самым он стал центром притяжения всех оппозиционных и антироссийских сил.

Кульминацией борьбы и должны были стать президентские выборы на Украине, которые проходили осенью 2004 года. Ющенко шёл именно как антивластный, антиолигархический и антироссийский кандидат. Его имидж «борца с режимом» подчеркнуло состоявшееся незадолго до выборов так называемое отравление диоксином, в котором сторонники Ющенко обвинили российские спецслужбы. Но поскольку никаких доказательств отравления представлено не было, зато всё чаще говорилось о возможном негативном воздействии на организм Ющенко косметических процедур с использованием стволовых клеток, «оранжевые» перестали поднимать тему диоксина.

В свою очередь, от провластных сил шёл успешный премьер-министр Виктор Янукович. По итогам первого тура оба кандидата набрали почти по 40% голосов. Второй тур, по данным Центральной избирательной комиссии, завершился победой Януковича – он опередил Ющенко на три процентных пункта. Владимир Путин в ночь на 22 ноября поздравил Януковича с «честной и убедительной» победой.

Однако оппозиция эту победу не признала, и 22 ноября, объявив «тотальную мобилизацию», начала массовые акции протеста в центре Киева на площади Независимости (укр. майдан Незалежности, или Майдан). Причём акции оформляются в постоянное присутствие – на Майдане разбивается палаточный городок. В пиковые моменты на площади находились сотни тысяч человек. Ющенко объявил о создании «всеукраинского движения сопротивления за честные выборы» и призвал к всеобщей забастовке. Западные и центральные регионы страны поддержали эти призывы. Президентом Украины Ющенко признали Львовский, Волынский и Ивано-Франковский облсоветы, а также Киевский, Вышгородский, Львовский, Ивано-Франковский, Винницкий, Ковельский, Тернопольский, Стрыйский, Трускавецкий, Дрогобычский, Самборский, Хмельницкий, Луцкий, Черновицкий и Житомирский горсоветы. В свою очередь, восточные регионы страны поддержали Януковича, а Харьковский облсовет назвал действия сторонников Ющенко «конституционным переворотом».


24 ноября ЦИК официально объявляет Януковича победителем выборов, однако люди не расходятся. 27 ноября Ющенко выдвигает властям ультиматум. Он требует проведения новых выборов при новом составе Центризбиркома, а 29 ноября его сторонники начали блокировать правительственные здания. В свою очередь, протестующие были поддержаны на Западе – ЕС и США заявили, что не признают итоги второго тура. Еврочиновники потребовали от Кучмы пойти навстречу протестующим, пригрозив ему «негативными последствиями для торгово-экономических отношений между Украиной и ЕС». Наконец «оранжевый» электорат был куда активнее, организованнее и пассионарнее.

В этой ситуации ряд политиков и политических сил стали переходить на сторону протестующих. Среди них оказался даже глава предвыборного штаба Януковича Сергей Тигипко – по его словам, ради предотвращения развала страны. А такая угроза была. В конце ноября 2004 года Луганский облсовет выдвинул проект создания автономного образования – Юго-Восточной Украинской Автономной Республики со столицей в Харькове. И эту идею поддержал ряд регионов Юго-Востока, а 5 декабря донецкие власти начали подготовку к соответствующему референдуму в области. «Мы понимаем, что Восток имеет серьёзнейшие отличия от Галичины, мы не навязываем Галичине наш образ жизни, но мы никогда не позволим Галичине учить нас, как нужно жить», – объяснял позицию Юго-Востока тогдашний губернатор Харьковской области Евгений Кушнарёв.

В этих условиях президент Кучма пошёл навстречу Ющенко и объявил «третий тур» голосования. 3 декабря Верховный суд признает второй тур выборов недействительным и назначает повторный тур на 26 декабря. 7 декабря на переговорах между Кучмой, Ющенко, Януковичем и международными посредниками принимаются организационные решения по проведению этого тура. Одним из решений стала смена ЦИК – уже 8 октября действующие члены Центризбиркома были отправлены в отставку, а Верховная рада проголосовала за новый состав.

В ходе состоявшегося третьего тура Ющенко побеждает с отрывом в почти 8%. Все жалобы Януковича о многочисленных нарушениях, направленные в Верховный суд, отклонялись, а 5 января президент Кучма принял его отставку с поста премьер-министра. 23 января прошла инаугурация Ющенко как нового президента Украины, а 25 ноября палатки с Майдана исчезли – народ посчитал, что своей цели достиг.

«Первый Майдан по своим идеям был преимущественно националистическим: людей удалось убедить, что все проблемы страны так или иначе связаны с сохраняющейся зависимостью от России и с господством олигархов, а в целом – с тем, что украинцы до сих пор не смогли построить «нормальное европейское общество». Такое общество воображается, как независимое от Москвы и от собственных олигархов. Мы здесь не говорим о целях тех, кто всё это реально организовывал – там всё сложнее, но в глазах самих участников это было выступление за утверждение национальной государственности, за её независимость», – считает научный сотрудник Института славяноведения РАН Олег Неменский.

Да, в итоге независимости не получилось – майданные политики быстро дискредитировали себя масштабным уровнем коррупции и отсутствием значимого экономического роста в стране. То есть продемонстрировали неспособность выполнить то, чего от них ожидал электорат. По сути, Ющенко правил с 2005 по 2006 год. В 2006 году на Украине прошли парламентские выборы, которые выиграл Янукович – и влияние Ющенко было ограничено. К концу 2008 года рейтинг действующего президента составлял 3,3%, а на президентских выборах в 2010 году он получил лишь 5,45%. Президентом страны стал Янукович.

Тем не менее значение Майдана было огромным – не только для Украины, но и для России. «Хотя за первой великой народной революцией независимой Украины не последовало ни российской военной агрессии, ни немедленного сдвига в расстановке сил в Европе, она вошла в историю как переломный момент, ознаменовавший конец ранней постсоветской эпохи и заложивший основу для климата времен холодной войны, который определяет международные отношения и поныне», – писало в конце 2020 года американское издание Atlantic. После событий в Киеве 2004 года Москва стала куда более жёстко относиться к усилению американского политического присутствия на постсоветском пространстве, а также к попыткам США устроить цветную революцию в самой России.

«Тюльпановая революция» в Киргизии

Следующей на очереди цветной революцией стала «тюльпановая» – в Киргизии. Такое название она получила потому, что оппозиционеры хотели провести аналогию между ней и революциями в Грузии и на Украине. «Мы тоже хотели, чтобы наша революция была красивой. В Оше мы искали повсюду цветы, но все базары и лавки были закрыты, да и не завозят в Ош голландские тюльпаны», – рассказывала потом одна из лидеров оппозиции Роза Отунбаева.

С точки зрения причин киргизская революция очень походила на грузинскую и украинскую – с местной спецификой, конечно. Во-первых, спецификой клановой, где интересы своих «земляков» всегда были выше интересов государства, а лояльность определялась во многом принадлежностью к этому клану. «Областям Кыргызстана соответствуют родоплеменные группы, связанные родственными и земляческими связями. У Севера и Юга отличается даже язык – можно сказать, что это два диалекта, со своим написанием и словарным запасом», – указывал глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович. Именно поэтому усилия Запада по демократизации Киргизии (а страна по причине раздробленности и слабых силовых структур стала лидером Средней Азии по количеству американских неправительственных организаций) не увенчались успехом – единственной альтернативой авторитаризму было не гражданское, а клановое общество.

При этом в клановом государстве явно наблюдалась нехватка ресурсов – ведь в Киргизии, в отличие от соседнего Казахстана и даже Таджикистана, не было ни нефти, ни газа, ни иных экономических активов. В результате большинство имеющихся ресурсов сосредоточилось в руках окружения действовавшего президента, то есть элит Севера, оттеснивших другие элитные группировки – прежде всего южные.

Поводом для протестных выступлений в Киргизии стали парламентские выборы. Выбирали по одномандатным округам в два тура. Первый тур прошёл 28 февраля 2005 года, по его итогам определились 32 из 75 депутатов – абсолютное большинство из них были представителями власти (хоть и шли как «независимые»). 13 марта состоялся второй тур, где картина повторилась. Более того, лидер «Народного движения Кыргызстана» Курманбек Бакиев даже не прошёл в парламент.

В итоге по всей стране – особенно на юге – начались массовые акции протеста, в некоторых местах (например, в Оше и Джалал-Абаде) завершившиеся захватом местных администраций. 20 марта силовики попытались освободить захваченные здания, что привело к кровопролитию и ещё большим беспорядкам. Власть решила пойти на переговоры с оппозицией, однако её лидер Курманбек Бакиев заявил о том, что будет вести переговоры только с Акаевым.

21 марта оппозиционеры продолжили штурм зданий в Оше и других населённых пунктах. Вскоре почти весь юг оказался под контролем оппозиции. В этой ситуации Акаев 22 марта выступил и заявил об отказе от какого-то компромисса с бунтующими, пообещав дать им отпор. Причём, по словам пресс-секретаря президента Абдиля Сегизбаева, власть противостоит уже не оппозиции, а банальным бандитам. «Ситуацию на юге Киргизии полностью контролируют третьи силы, представители оппозиции уже не контролируют ситуацию… Действия третьих сил хорошо организованы и спланированы – это путч, это мятеж. Третьи силы полностью контролируют ситуацию в Оше и Джалал-Абаде, это уголовные элементы, связанные с наркомафией, рвущиеся к власти», – заявил чиновник.

Неспособность центральной власти справиться с протестующими привела к тому, что часть северных кланов стала переходить на сторону более сильного игрока – то есть Юга. 24 марта в Бишкеке начались массовые акции протеста, в тот же день был захвачен Дом правительства. Кабмин ушёл в отставку, и уже 25 марта парламент Киргизии назначает одного из лидеров протестов – Курманбека Бакиева – новым премьером.

26 марта парламент страны назначает досрочные президентские выборы на 26 июня, однако Аскар Акаев продолжает оставаться главой государства. Лишь через неделю – 3 июня – он дал согласие уйти в отставку в обмен на ряд обязательств новой власти в отношении его неприкосновенности, а также неприкосновенности части его собственности. Гарантами соглашения выступают Казахстан и Россия – новые власти сразу сказали о том, что рвать отношения с Москвой не собираются (чем принципиально отличались и от Украины, и от номинально обещавшей то же самое Грузии – ведь киргизские власти думали не прозападными, а клановыми категориями). 4 апреля Акаев подал в отставку, а 10 июля 2005 года новым главой государства с результатом 88,72% был избран Курманбек Бакиев.

Президентом он был до 2010 года – до очередной революции. Ставшей возможной потому, что он не только совершил акаевские ошибки (то есть перетянул ресурсную базу страны на себя и своё окружение), но и совершил целый ряд ошибок во внешней политике. «Он сумел в ней долавироваться до того, что поссорился и с Москвой, и с Вашингтоном. Он обещал России убрать из Киргизии американскую базу (которую потом переименовали в грузовой терминал), очень долго торговался, в результате чего и Москва, и Вашингтон почувствовали себя обманутыми, перестали его поддерживать и даже оказывали поддержку оппозиции. Особенно это делали американцы», – считает политолог Мендкович. 17 марта 2010 года на съезде в Бишкеке (находящемся на севере Кыргызстана) прошёл курултай оппозиции, на котором единым лидером была выбрана Роза Отунбаева (активная участница революции 2005 года). В апреле начались массовые акции протеста, а 7 апреля оппозиция захватила правительственные здания в Бишкеке. Сам город был разграблен демонстрантами.

8 апреля оппозиция во главе с Розой Отунбаевой сформировала временное правительство. В течение недели в стране существовало формально двоевластие, однако 15 апреля Бакиев всё-таки уехал из Киргизии в Казахстан, после чего на следующий день подал в отставку. После этого он вылетел в Минск.

Революционные события 2005 и 2010 годов не разрешили межэлитарный конфликт в Киргизии – кланы продолжали бороться между собой, что регулярно вызывало серьёзные правительственные кризисы. В то же время цветные революции в Киргизии – в отличие от Грузии, Украины, Молдавии и Армении – не привели к смене геополитического вектора страны. Киргизия продолжила участие в российских интеграционных и оборонных союзах – поскольку клановые интересы для киргизской элиты оказались куда важнее, нежели лояльность Западу.

Революция в Молдавии

Причиной молдавской революции стало, как и в других государствах постсоветского пространства, бедственная социально-экономическая ситуация в стране, а также неспособность правящей компартии исправить ситуацию. Курс на евроинтеграцию (провозглашённый коммунистами в 2003 году) не дал заметных результатов. Страна жила (как и сейчас) во многом за счет гастарбайтеров, перечислявших деньги на родину. И, как и в других государствах, идеологически-культурная сфера находилась в руках прозападных сил, которые финансировались из США и ЕС. Кроме того, под их контроль попала и система образования (незадолго до революционных событий семь ректоров крупнейших в стране вузов официально вошли в Либерально-демократическую партию Влада Филата).

Триггером для революции послужили, как обычно, выборы. На парламентских выборах, прошедших 5 апреля 2009 года, побеждали коммунисты с почти 50% голосов. Однако либеральная оппозиция выборы не признала. 6 апреля начались протесты, пик протестной активности пришёлся на 7 апреля. Финансируемые в том числе из США молодёжные НКО (Hyde Park и Think Moldova) через соцсети организовали флешмоб, в рамках которого люди должны были прийти на главную площадь Кишинёва с зажжёнными свечами. В первый же день флешмоба там собралось 10 тысяч человек, а затем их число выросло до 30 тысяч. 7 апреля протестующие захватили здание парламента страны, разграбили его и водрузили на нём флаги Румынии (частью которой Молдавию считают некоторые молдавские политики, исповедующие румынскую идентичность) и Евросоюза. В результате начавшихся беспорядков и столкновений с полицией были ранены около 50 демонстрантов и 270 полицейских, еще 300 человек задержаны. Нанесённый правительственным зданиям ущерб оценивался в 40 млн долларов.

Президент Владимир Воронин назвал происходящее «попыткой государственного переворота». «Впервые весь молдавский народ (фактически в прямом эфире) увидел самое большое унижение собственной независимости, собственной демократии, когда с флагштоков парламента и администрации президента были сорваны государственные штандарты, а вместо них взмыли флаги Румынии. Впервые молдавский народ увидел своими глазами, что оппозиция открыто предала свой народ, свою страну, встав на путь провоцирования открытой гражданской войны. Вся страна увидела, что в Молдове нет никакой оппозиции, антикоммунистической, антиворонинской. В Молдове существует исключительно антигосударственная оппозиция», – заявил он. И подчеркнул, что якобы специально позволил оппозиции захватить правительственные здания, отказавшись стрелять на поражение по митингующим. «Влад Филат, Серафим Урекян и Михай Гимпу (лидеры оппозиционных партий – прим. ред.) вывели на площадь не своих сторонников, а детей, школьников и лицеистов, которым просто охота погулять и пошуметь. С подлецами нельзя играть по их правилам! Нельзя объявлять войну собственным детям! А потому мы приняли решение: уступить им на один день всё то, что столь для них вожделенно – кабинеты президента и спикера парламента, зал парламентских заседаний, наши телефоны и оргтехнику», – пояснил Воронин. 

8 апреля, несмотря на указания властей всем вузам держать студентов в учебных заведениях до 15.00, протесты продолжились. В тот же день посол Румынии был объявлен персоной нон-грата.

Тем не менее власть всё-таки решает пойти навстречу протестующим (в результате вплоть до 10 апреля демонстрации продолжались, но уже без насилия). 26 июля в стране прошли новые выборы, по итогам которых коммунисты получили всего 44,69% голосов и 48 мандатов из 101, уйдя таким образом в оппозицию.

В итоге правление «демократов» не привело Молдавию ни к успеху, ни тем более к процветанию. «Для меня вся эта история – одни сплошные полутона. Сначала был праздник свободы, а потом – национальный позор. И как произошёл резкий переход от одного к другому – попробуй понять», – заявила одна из организаторов протестов в Кишинёве, журналистка Наталья Морарь. В 2014 году «демократы» украли из бюджета страны более миллиарда долларов (так называемая кража века). В результате к власти пришло молодое поколение демократов во главе с Майей Санду. Она не смогла избраться президентом в 2016 году (уступив несколько процентных пунктов Игорю Додону), однако в 2019 году стала премьер-министром, а затем в 2020-м победила и на президентских выборах.

Евромайдан на Украине

Украинский переворот 2013-2014 года (или, по-другому, Евромайдан) является самым масштабным эпизодом всех цветных революций. Как с точки зрения размаха протеста, так и с точки зрения его последствий.

Новый переворот стал прямым продолжением Майдана-2004, но существовало и явное отличие, определившее всю судьбу Евромайдана. «На Евромайдан пришли в основном люди, разочарованные в силах своего государства, в способности Украины самой решить свои проблемы, о которых кричали с трибун девять лет назад. Это был Майдан не за утверждение национальной государственности, а наоборот – за вытеснение её под внешний контроль. Украинцы захотели, чтобы над их коррумпированными чиновниками стояли чистые на руку и во всём идеальные чиновники-европейцы, чтобы Европейский союз направлял развитие их страны «в правильном направлении», осуществлял контроль и, конечно, защищал от влияния России, с которой ассоциируются все негативные стороны ныне существующей системы. Это был Майдан разочарованных в своей стране и желающих отдать её под внешний контроль. Он утверждал уже не столько украинскую национальную идентичность, сколько европейскую, цивилизационную. Не рассчитывая более на свои национальные силы, украинцы понадеялись на Запад, которому можно хорошо продать свою русофобию. Украинский патриотизм уступил место геополитическим мечтаниям», – считает научный сотрудник Института славяноведения РАН Олег Неменский. Именно поэтому на Евромайдане не было ярко выраженных лидеров – и именно поэтому главной целью протестующих было «присоединение к Европе».

И под присоединением они имели в виду Соглашение об ассоциации с ЕС, которое президент страны Янукович должен был подписать на Вильнюсском саммите «Восточного партнёрства». Соглашение, которое переводило украинскую экономику под контроль Европейского союза и обеспечивало частично свободный доступ украинских товаров на европейские рынки. «С подписанием соглашения об ассоциации мы создаём условия для последовательного движения в направлении европейского качества жизни, – объяснял украинский премьер Николай Азаров. – Соглашение об ассоциации является для нас дорожной картой той Украины, какой преимущественное большинство наших граждан хочет её видеть». Однако для перехода на европейские нормы (включая сертификаты) нужны были деньги, которые ЕС (по слухам) обещал дать, но не дал под предлогом больших трат на избежание греческого дефолта. Также ЕС не смог предоставить обещанную финансовую помощь на компенсацию последствий отрыва Украины от российского рынка (неизбежного в случае подписания Соглашения об ассоциации между Киевом и ЕС) и даже новых кредитов под это (траты на модернизацию производства на Украине оценили в 150-165 млрд долларов). Наконец, против ассоциации выступали украинские производители – без компенсации стоимости перехода на европейские сертификаты, без свободного доступа на российский рынок и без таможенных пошлин на импорт более дешёвых европейских товаров многих ждало разорение.

В итоге Янукович (от которого ЕС требовал в довесок к подписанию соглашения освободить из колонии его политического соперника Юлию Тимошенко) до Вильнюсского саммита стал искать альтернативные варианты решения – и провёл несколько встреч с президентом РФ Владимиром Путиным. «Если Путин действительно даст хороший газовый контракт в обмен на отказ от ассоциации, Януковичу однозначно надо соглашаться – за такие дипломатические победы ставят памятники», – говорил тогда украинский политолог Кость Бондаренко.

Янукович отказался подписывать соглашение об ассоциации, взяв вместо этого многомиллиардный кредит у России, а также добившись иных льгот. Прозападная оппозиция, однако, этот шаг не оценила. Лидер парламентской фракции «Батькивщины» Арсений Яценюк заявил, что в обмен на отказ от евроинтеграции Янукович «выторговал» у Москвы снижение цены на газ, 20 миллиардов долларов, «половину из которых украдут, а половину из которых они потратят на избирательную кампанию, чтобы Виктор Янукович сфальсифицировал и пост президента в 2015 году», а также в целом гарантию поддержки со стороны России на этих выборах.

Значительная часть населения западных и центральных областей Украины тоже не поддержала решение официального Киева. Оно рассматривало Соглашение об ассоциации именно как шаг в Европу, как создание на Украине европейского пространства, которое автоматически решит все существующие проблемы страны. Проще говоря, как перевод Украины из-под управления олигархов на баланс Европейского союза.

В итоге тысячи человек вышли на Майдан 24 ноября 2013 года, и там три лидера оппозиции (Арсений Яценюк, Виталий Кличко и Олег Тягнибок) объявили о бессрочном митинге. Несмотря на массовые акции протеста, на саммите «Восточного партнёрства» 28-29 ноября Янукович отказался подписывать Соглашение об ассоциации. И только «бессрочный митинг протеста» начал разочарованно расходиться, как произошло, пожалуй, одно из самых загадочных событий Евромайдана. В ночь на 30 ноября 2013 года, когда в палаточном лагере оставалось лишь несколько сотен студентов, на него напали бойцы украинского спецподразделения «Беркут», избивавшие и разгонявшие демонстрантов.

Кадры избитых разошлись по всей стране, и уже 1 декабря 2013 года на Майдан вышли сотни тысяч человек. Они захватили здание Киевской городской администрации и Дом профсоюзов. Власти же в ответ пытались успокоить протестующих и заявляли, что лишь отложили подписание Соглашения об ассоциации и хотят передоговориться об условиях. Однако было поздно – лозунги сменились от «подписания соглашения» к «отставке власти». «Наши требования – отставка преступного правительства со всеми министрами. [Министра внутренних дел Виталия] Захарченко – под суд. Наши требования – досрочные выборы президента. Это должно состояться на этой неделе. Пять дней забастовки в Киеве! С этого Майдана – ни шагу назад! Полная блокада – и страна будет наша! – декларировал на Майдане один из лидеров протестующих Юрий Луценко. – Я хочу, чтобы все украинцы сейчас поняли: мы сейчас меняем не президента, мы меняем систему власти в стране... Мы меняем не Януковича, мы меняем страну, мы делаем Украину европейской державой».


Страна раскололась. Согласно опросу, проведённому украинской компанией Research & Branding Group, Майдан поддержали 49% жителей страны, тогда как 45% выступили против. Разброс голосов, как это всегда бывает в таких случаях, зависел от региона. За был Запад и Центр (84% и 66% соответственно), против Восток и Юг (81% и 60% соответственно). Кроме того, на стороне протестующих была значительная часть депутатского корпуса.

8 декабря в ситуацию открыто вмешались западные политики. Замгоссекретаря США Виктория Нуланд и верховный комиссар ЕС по внешней политике Кэтрин Эштон прибыли в Киев на переговоры с Януковичем, а также пришли на Майдан поддержать демонстрантов.

11 декабря власти попытались штурмовать Майдан, однако эта (и следующие попытки) так и не доводились до конца.

В этой ситуации Янукович 13 декабря формально отказался от применения силы и предложил оппозиции переговоры в стенах Верховной рады. Однако эти переговоры ни к чему не привели.

17 декабря Янукович подписывает с Москвой договор о поставках газа на Украину на крайне выгодных для Киева условиях. Россия согласилась на снижение цены на треть – с тогдашних примерно 400 долларов за тысячу кубов до 268,5 долларов. Эта цена должна была действовать с нового года. «Снижение цены на газ позволит практически реанимировать целые отрасли национальной экономики, повысить конкурентоспособность отечественного товаропроизводителя, значительно нарастить экспортный потенциал Украины», – говорилось в официальном заявлении «Партии регионов». Однако оппозиция называла это не спасением экономики, а закабалением страны – таковыми, по их словам, были условия для скидки на газ и выделения российского кредита в 20 млрд долларов. Запад также был против. «Российские экстренные кредиты Украине рискуют отложить срочные экономические реформы и необходимую европейскую модернизацию», – сказал министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт. Так что экономическое убеждение протестующих не сработало.

Юридическое тоже не сработало. 19 декабря Верховная рада принимает решение об амнистии протестующих за их правонарушения на митингах – однако на Майдан это никакого влияния не оказало. Палаточный город продолжал стоять в центре Киева.

И тут 16 января власть решает задавить протесты. В Верховной раде в нарушение всех процедур 203 представителя «Партии регионов» и 32 коммуниста своими голосами принимают пакет жёстких законов. Ограничивались массовые собрания. Так, нельзя без согласования с МВД двигаться в организованных колоннах с участием более пяти машин – за это изымали автомобили. Штрафом или административным арестом наказывается участие в массовых акциях «в маске, шлеме или с использованием других средств или способов маскировки», в форменной одежде или в одежде, напоминающей форму военнослужащих, а также сооружение на протестных акциях «малых архитектурных форм»» (по всей видимости, речь идёт о создании баррикад). За блокаду зданий или сооружений, обеспечивающих деятельность органов государственной власти, также предусматривалось тюремное заключение.

Оппозиция осудила принятые законы. Националисты же обвинили во всём Кремль. 19 января оппозиция потребовала созыва «Народной рады» вместо якобы скомпрометировавшей себя Верховной, а часть протестующих пошла на штурм кордонов полиции, охранявшей правительственный квартал на улице Грушевского. После кровавых столкновений с десятками раненых (причём с обеих сторон) митингующие начали возводить баррикады. По данным на 23 января, 254 правоохранителя обратились за медицинской помощью, со стороны же оппозиции были первые погибшие.

В то же время протесты на западе Украины начали перетекать в захваты областных и городских администраций, после чего в захваченных администрациях начали выпускать свои указы. В частности, 25 января на сессии Ивано-Франковского облсовета приняли указ о запрете символики «Партии регионов» и коммунистов на территории области. А мэр Львова Андрей Садовой заявил, что не будет исполнять законы от 16 января, «нарушающие конституцию и здравый смысл». При этом на востоке страны власти выражали поддержку действующей власти. Донецкая администрация требовала «принятия жёстких мер к тем, кто бросает Украину в бездну гражданского конфликта», а Харьковский госсовет предложил «мобилизовать сторонников законно избранной власти для поддержки президента Украины и проводимого им курса реформ».

Однако Янукович на жёсткие меры снова не пошёл – и даже наоборот. 28 января пакет законов, принятый Верховной радой, был отменён, кабинет Азарова был отправлен в отставку, а между властями и оппозицией было заключено своего рода временное перемирие, предполагающее сосуществование официальных и «майданных» структур. Кроме того, Янукович предложил лидеру «Батькивщины» Арсению Яценюку занять пост премьер-министра, а главе партии «УДАР» Виталию Кличко – должность вице-премьера. «Президент Украины убеждён, что совместная работа вместе с оппозицией поможет государству объединиться и провести необходимые реформы для государства и общества», – поясняла министр юстиции страны Елена Лукаш. Ещё Янукович обещал вернуться к конституции 2004 года (по сути, парламентской республике). Оппозиция от должностей отказалась, но переговоры о конституционной реформе всё-таки начались.

Пользуясь временным затишьем на Майдане, Яценюк и Кличко в первых числах февраля посетили Мюнхенскую конференцию по безопасности, где получили заверения в поддержке от Европы.

К концу второй декады февраля стало ясно, что переговоры ни к чему не привели. 18 февраля возобновились массовые столкновения, в которых погибло 25 человек (10 из них – правоохранители). Украинские националисты призвали к всеобщей мобилизации – то есть к приезду на Майдан людей с оружием. Само оружие, в частности, захватывалось в отделениях милиции на Западной Украине. 19 февраля после нападений на райотделы милиции Львова исчезли более 1170 единиц огнестрельного оружия, а в управлении СБУ в Ивано-Франковской области были захвачены сотни табельных пистолетов, несколько ручных пулемётов, гранаты и патроны. Неудивительно, что именно в период с 18 по 20 февраля было совершено основное количество убийств на Майдане (более 70 из 100 с лишним жертв за весь период противостояния).

20 февраля неизвестные открыли стрельбу по Майдану, в результате чего погибло 53 человека (49 протестующих и четыре сотрудника правоохранительных органов). Несмотря на то, что стрельба велась со зданий, контролировавшихся оппозицией, руководство Майдана обвинило в нападении Януковича. Проводившийся спустя время анализ событий тех дней указывал на вину руководителей Евромайдана, организовавших атаку на площадь для обострения ситуации и создания «сакральных жертв» революции. Сами лидеры оппозиции этого не признали. Убитые в тот день протестующие составили основу так называемой небесной сотни – списка из 108 человек, погибших во время переворота и героизированных новой украинской властью.

Запад тем временем продолжал обвинять в произошедшем Януковича. «Президент Янукович запачкал свои руки в крови. И я боюсь, что путь, который он избрал, приведёт к ещё большим страданиям и насилию», – заявил министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт. «Давайте не переоценивать контактов с президентом Януковичем. Мне досадно об этом говорить, но доверие к нему близится к нулю, что касается выполнения обязательств и серьёзного отношения к этим делам», – сказал премьер-министр Польши Дональд Туск. А глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу пригрозил санкциями в отношении «лиц, ответственных за насилие и за чрезмерное применение силы» – то есть в отношении администрации Януковича. Санкции были обсуждены на экстренном саммите ЕС.

В то же время сторонники всё ещё ждали от Януковича приказа на разгон демонстрантов. Однако вместо этого президент решил капитулировать. 21 февраля при посредничестве представителей ЕС он подписал соглашение с оппозицией. Согласно тексту документа, власть обязалась вернуться к конституции 2004 года и сформировать «правительство национального единства». К сентябрю 2014 года должна быть завершена конституционная реформа. Между сентябрём и декабрём 2014 года планировалось провести новые президентские выборы. Кроме того, власть должна была провести амнистию и совместно с Советом ЕС и оппозицией «расследовать» факты применения насилия в ходе погромов в Киеве. В свою очередь, оппозиция обязалась сдать в течение 24 часов всё оружие в органы внутренних дел. «Я не хочу обсуждать персонально Виктора Януковича, но его бездействие имело для Украины катастрофическое последствие и позволило западным тяжеловесам и оппозиции выкрутить ситуацию в тот алгоритм, который зафиксирован в соглашении», – заявлял глава Комитета Госдумы России по делам СНГ Леонид Слуцкий.

Однако даже эти условия не были выполнены. После того, как охранявший правительственный квартал «Беркут» из юго-восточных областей Украины был отозван, оппозиция ворвалась в правительственный квартал. Янукович бежал, а временным главой государства 23 февраля был назначен Александр Турчинов. После этого начался стремительный распад Украины, в результате которого страна потеряла значительные территории, жители которых не признали новых лидеров, захвативших в результате госпереворота власть в Киеве.

«Бархатная революция» в Армении

«Бархатная революция» является на сегодняшний день последней успешной цветной революцией на постсоветском пространстве.

Поводом для революции была, как обычно, смесь тяжёлой экономической ситуации, отсутствия социальных элит, высокого запроса на перемены и неспособность действующей власти этот запрос удовлетворить.

В декабре 2015 года в Армении прошёл конституционный референдум – народ голосовал за переход от президентской к парламентской форме правления. При этом действовавший тогда президент страны Серж Саргсян (чей президентский срок истекал в апреле 2018 года) четко заявил, что целью реформы не является его переизбрание как премьера.

В 2017 году население избрало парламент, который и должен был выбрать нового премьер-министра. Поскольку победила правящая Республиканская партия (взявшая 58 из 105 мест в парламенте), то премьером остался её представитель Карен Карапетян. 9 апреля 2018 года (после истечения президентского срока Сержа Саргсяна) на пост президента был избран Армен Саркисян. Таким образом, Серж Саргсян, обещавший ранее не претендовать на пост премьера, слово нарушил.

Возможно, население бы приняло такой поворот, если бы Саргсян был популярным политиком. Однако рейтинг президента-премьера был крайне низким. Решение Саргсяна вызвало массовые акции протеста на улицах. Главной оппозиционной силой стала партия «Елк» во главе с Николом Пашиняном – прозападным политиком, выступавшим против членства Армении в Евразийском союзе.

Власть, однако, на это особое внимание не обращала (возможно, не считала Пашиняна серьёзной угрозой – его блок на парламентских выборах 2017 года набрал менее 10% голосов). Кандидатура Саргсяна была утверждена парламентом. В ответ Пашинян в тот же день объявил о начале «бархатной революции», а его сторонники стали массово блокировать движение в столице. К ним присоединились десятки тысяч людей, недовольных правлением Саргсяна. 19 апреля 2018 года был заблокирован Дом правительства Армении в Ереване.

20 апреля президент страны Саркисян призвал протестующих и власть к диалогу, однако Пашинян заявил, что готов вести переговоры лишь об отставке Саргсяна.

22 апреля переговоры между Пашиняном и Саргсяном всё-таки состоялись, но закончились безуспешно. Вечером того же дня Пашинян был задержан – что вызвало новый всплеск протестов. В результате 23 апреля Саргсян, не получив должной поддержки от правительственных структур и политических сил, объявил о своей отставке. Пашиняна и сотни других задержанных за дни протестов выпустили из тюрьмы.

Однако Пашиняну было мало сместить Саргсяна – он сам метил на место премьера (должность которого должен был занять Карен Карапетян). И поскольку избраться туда силами депутатов своей фракции (получившей менее 10% голосов на выборах) он не мог, то Пашинян потребовал от Республиканской партии сдать власть и передать ее «народу», одновременно требуя от депутатов других фракций переходить на свою сторону. 25 апреля митинги в стране продолжились.

К 27 апреля на стороне Пашиняна оказалось три из четырёх парламентских партий. Они имели меньше голосов, чем правящая Республиканская партия. И несмотря на то, что республиканцы в итоге отказались выдвигать своего кандидата (в результате чего на голосовании 1 мая Пашинян был единственным кандидатом), оппозиционер не был избран – он получил лишь 45 голосов «за» из ста с лишним возможных. В ответ Пашинян объявил всеобщую забастовку. 2 апреля лидер «республиканцев» в парламенте Ваграм Багдасарян призвал прекратить блокаду и дал понять, что его фракция поддержит Пашиняна на выборах 8 мая. В результате 8 мая на повторном голосовании Никол Пашинян был избран премьер-министром.

В итоге к конфликту с Азербайджаном в 2020 году Армения подошла с расколотым обществом, ослабленной экономикой и (учитывая зачистки силовых и управленческих структур от пророссийских кадров) с осложнёнными российско-армянскими отношениями.

Попытка цветной революции в Белоруссии

События в Белоруссии в 2020-2021 годах отличались от цветных революций в других странах постсоветского пространства. Во-первых, в них не было экономической составляющей – либо она была минимальная. Уровень жизни, обеспеченный президентом Александром Лукашенко в Белоруссии, был пусть и не слишком высоким, однако вполне достойным – и по целому ряду позиций (в частности оплата коммуналки) расходы были ниже, чем в России и на Украине. Да, в 2020 году наблюдался рост цен, однако основной внутренней причиной волнений была усталость от действующего главы государства (управлявшего страной более четверти века), подкреплённая, по мнению экспертов, качеством проведённой президентской выборной кампании. Главной же внешней причиной стала попытка Лукашенко проводить многовекторную внешнюю политику, в рамках которой он создавал излишнее напряжение в отношениях с Москвой и фактически позволял западным политическим проектам работать в Белоруссии. Прекрасно при этом понимая, что западные страны ставят своей целью смену режима в Минске.

Акции протеста начались в мае 2020 года после отказа ЦИК зарегистрировать основных оппозиционных кандидатов (блогера Сергея Тихановского, бывшего топ-менеджера «Газпромбанка» Виктора Бабарико, бывшего главу Белорусского парка высоких технологий Валерия Цепкало) на президентские выборы. В этой ситуации документы на участие в выборах подала жена одного из представителей оппозиции Светлана Тихановская, до этого не участвовавшая в политике. С 24 мая в поддержку её кандидатуры стали проходить митинги протеста под бело-красно-белым флагом (выбранным оппозицией в противовес официальному красно-зелено-белому флагу Белорусии), а белорусская оппозиция начала процесс консолидации вокруг единственного оппозиционного кандидата – того, кого власть решит зарегистрировать.

18 июня (после проведённых 11 июня обысков в «Белгазпромбанке») был задержан ранее работавший там Виктор Бабарико, который являлся одним из лидеров оппозиции. По словам властей, задержание произошло из-за незаконно выведенных со счетов средств, тогда как сам Виктор Бабарико уверял, что причины задержания исключительно политические. Задержание вызвало новые акции протеста, на которые милиция отвечала задержаниями протестующих.

Запад с самого начала поддержал белорусские протесты. Чиновники из США и Евросоюза требовали от Лукашенко прекратить задержания и зарегистрировать оппозиционных кандидатов. Однако сам Лукашенко указывал на проблему не с запада, а с востока. В конце июня он заявлял, что протесты прозападной оппозиции якобы инициируются кукловодами из Москвы (к которым якобы был близок Бабарико). В тот момент российско-белорусские отношения были в низшей точке за много лет. Причиной кризиса стало нежелание Лукашенко углублять интеграцию в рамках Союзного государства и нежелание Москвы усиливать субсидии белорусской власти без этой интеграции. ВЦИОМ фиксировал падение симпатий россиян к белорусской власти и лично к Лукашенко (который ещё недавно был самым популярным зарубежным политиком для жителей РФ).

Россия, в свою очередь, держалась подчёркнуто в стороне от электорального процесса. «…Оценки предвыборной кампании мы не даём, мы не вмешиваемся во внутренние дела нашего ближайшего союзника и не будем этого делать и дальше. Для нас важны Белоруссия, Союзное государство, продолжение интеграционных процессов», – обрисовал в июле приоритеты Москвы пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков. Однако в Минске продолжили качать тему попыток России дестабилизировать ситуацию – и 29 июля (то есть буквально за 10 дней до выборов) в Белоруссии была арестована группа из 32 россиян, которые следовали транзитом в третью страну. Их в Минске назвали сотрудниками ЧВК, которые якобы хотели устроить в Белоруссии беспорядки в ходе выборов. 31 июля Украина потребовала их выдачи (по мнению Киева, эти люди были причастны к событиям в Донбассе). В итоге в ситуацию был вынужден вмешаться Лукашенко. «Никто никого не выдает, пока не установят вину, а сторона, которая запрашивает, должна доказать вину этих людей: что этот убил этого, что стреляли и тому подобное», – пояснил белорусский президент. Тем не менее в Москве же ситуацию посчитали возмутительной.

В июле власть окончательно отказала находящемуся уже в СИЗО Бабарико в регистрации в качестве кандидата на президентских выборах. Отказала и ещё одному кандидату от оппозиции – Валерию Цепкало, после чего он (якобы опасаясь повторить судьбу Бабарико) покинул страну. Оппозиция расценила эти отказы как признак слабости белорусской власти. После этого единственным кандидатом от оппозиции осталась Светлана Тихановская, в поддержку которой чуть ли не каждый день проходили многотысячные митинги. При этом людей не смущала её неопытность – они изначально рассматривали Тихановскую как технического кандидата, нацеленного на изменение системы. «Я не знаю, кто это придумал – но этот кто-то был очень умным. Ведь ему удалось собрать воедино всех кандидатов и всех националистов, объединив их одной целью», – отмечал глава аналитического бюро «СОНАР-2050» Иван Лизан.

9 августа в Белоруссии прошли президентские выборы. По официальным данным, Лукашенко получил около 84% голосов избирателей. За Тихановскую проголосовало примерно 10% (то есть чуть менее 600 тысяч человек).

Оппозиция итоги выборов не признала и начала массовые митинги протеста по всей стране, которые властями подавлялись. 14 августа Тихановская (которая к этому времени выехала в Литву, проведя перед этим встречу в ЦИК и выпустив видеообращение с призывом признать выборы, которое потом позиционировали как сделанное под давлением) инициировала создание «Координационного совета оппозиции» для организации «передачи власти». Совет состоял в массе своей из прозападных и националистических персон. Сама Тихановская выразила готовность «принять на себя ответственность и выступить в этот период в качестве национального лидера… Чтобы мы освободили всех политзаключённых и в кратчайшие сроки подготовили законодательную базу и условия для организации новых президентских выборов».

В этой ситуации Лукашенко принял решение наладить отношения с Москвой. К середине августа задержанных россиян вернули в РФ (по словам Лукашенко, извинения им принёс лично его сын Виктор).

Параллельно с этим Лукашенко сменил позицию по вмешательству в белорусскую политику. Он заявил, что «нашими, извините, овцами управляли через звонки из-за границы – в том числе из Польши». В ответ польский министр иностранных дел Яцек Чапутович дал понять, что звонки действительно были, но не из его ведомства и не от представителей власти. «Они могут относиться к общественным организациям, которые имеют полное право поддерживать контакты с представителями белорусского гражданского общества, поэтому мы считаем это обвинение [в том, что Варшава управляет протестами] необоснованным», – пояснил министр. Польша (да и весь Запад в целом) стала активно поддерживать протестные выступления в Белоруссии, продемонстрировав тем самым своё отношение к власти Лукашенко. Наибольшую активность в этом проявляли страны Балтии. Латвия, Литва и Польша выработали свой план выхода Белоруссии из поствыборного кризиса. По словам президента Литвы Гитанаса Науседы, он включает в себя три пункта: прекращение насилия со стороны полиции, освобождение всех задержанных протестующих и начало диалога с гражданским обществом. От Лукашенко также потребовали сформировать Национальный совет для работы с политическими и гражданскими оппонентами. В Минске это предложение (как и в целом западную активность) расценили не только как вмешательство во внутренние дела, но и как подготовку нападения. «Фактически по сценарию разворачивается агрессия против Беларуси. Надо связаться с Путиным, президентом России, чтобы я мог с ним переговорить сейчас. Потому что это уже угроза не только Беларуси… Защита сегодня Беларуси – это не меньше, чем защита всего нашего пространства, Союзного государства, и пример другим. Если белорусы не выдержат, покатится эта волна туда. Поэтому за нас так уцепились», – заявил 15 августа 2020 года Лукашенко.

Ситуация действительно была непростая, даже критическая. Массовые акции протеста на фоне пассивности сторонников действующей власти, забастовки на ряде ключевых предприятий, недоверие к президенту со стороны значительной части электората и проигранное информационное пространство. Поэтому Москва оказала всю необходимую помощь союзнику – начиная с информационной и заканчивая финансовой. Российские деньги помогли Лукашенко нивелировать последствия западных санкций, введённых против Белоруссии за отказ президента уходить в отставку. Также было дано понять, что Россия не позволит никаким внешним силам вторгнуться на белорусскую территорию.

При этом сам Лукашенко в острой фазе кризиса проявил решимость – не пошёл на уступки протестующим, не подал в отставку, решил стоять до последнего. И его решимость оказалась выше готовности белорусской оппозиции пойти на крайние меры (в том числе на штурм президентского дворца). Они проводили многотысячные митинги протеста и ждали, пока Лукашенко дрогнет – а вместо этого проявилась нерешительность самих оппозиционеров.

В результате инициатива перешла в руки властей, не стеснявшихся демонстрировать силу и жёстко наводить порядок, а акции протеста всё больше и больше начинали восприниматься как жест отчаяния. По сути, попытка революции превратилась в волнения, которые хоть и продолжались ещё несколько месяцев, но постепенно сходили на нет. Последствия же этой неудачной попытки оказались для Запада крайне неприятными – Лукашенко стал активно сближаться с Россией. Результат этого сближения виден в том числе и в ходе специальной военной операции на Украине.

..............